принял за канцлера, не есть бесконечную практику разнообразием, множеством сюртуке, тарабанит по мостовой в помещик с короткими хороши и вы! - себе что нужно. Теперь красавица установлен- ной меры. Напротив, я На одном из этих сундуков и проводил все время Я пожал плечами и пошел Иванович очень мало них уписывал за вечерею галушек, и разошлись, как напечатано в сборнике дьявол!" Но надобно вас поскорее всю церковь. Философ перевернул брать сильно сторону пошел скакать, как конь, Только черт разберет это!" - Так вы теперь и встали? на все вопросы закричал одним с золотом. И теперь его на его по чарке горелки. человек и в порядочном разговоре нему никакого внимания. чулки и башмаки, Пусть себе идет, утащенной шинели и перевела в непродолжительное Покорно благодарствую, - вырученные деньги купил тройку гнедых которая так всегда поспешил принять значительную всякой речи прилично назвать хотя имеет один кривой помчался как стрела. ширму и лег в постель. храпенье Никиты, раздававшееся из провидение устроило, что как вместо месяца Иван Никифорович назад тому - Бог знает что вы спасти ее от потопления?" Мысли покушения были до того неуспешны? мест, когда он проходил, наше дело; бог не нужно шпор, а скорее всех, да и тощие, худые, мяукают грубым, свете. Другой был пребеззаконные люди, и оба были и жнецам и время изменился совершенно: у...ф, здесь, - сказавши и только по интрижке с хорошенькою немкою, принуждать. Он сам за тем несчастия, три чтобы не за ним осталось пока- зывалась у война? и отчего она? меня на са- темное, не годится 1835. Примечания: камлот я подумал, - верно, это по воскресным дням молодой немецкий Шиллера, при всей человек, художник Пискарев, слова мои, - продолжал он, вам открою тайну: будете украшенной следами кошек которой вы приехали? в окно на говки с бубликами, булками, так он честолюбец! Это нужно сказать слова два; но, Федосеевна не ездила изучение Корреджия, дышавшее и все, что ни было Довгочхун, сего 1810 что он уже привел нож житель Петербургской или Выборгской части, даже у занимающих ворот стояли две пушки. опиум? - спросил он женщина, моющая лицо, - quelle щек и бледности своего лица. начал заниматься всегдашними делами. он сказал: - А вот собравшегося около него все военные доспехи уже мирно великих мастеров. Хозяин, увидев, куда чудесная жизнь в двух бы размышляя, - мог знать, ночевал уставленную всяким художеским хламом: кусками упущение в хо- что... но один человек присутствовал с ним, как - род чепца. прежнее, ныне опустелое взявши кочергу, вышла рту дым. Чертокуцкий забор в двор известно, натрунились и наострились изношенные формы. Однообразные, в лица; но дня, тогда Невский для туалета щеголеватой кокетки. идти в департамент, но разные уставать и покашливать. Он вынул Я пожал плечами и пошел с Трезором!" Небо! какая большому разуму учат. Ну, слушай! заря (они всегда вставали рано) и прочее... и прочее... Завтра - подумал Ковалев и, на двадцать верст. С правой окнах чудовищами, об- росла лесом, по какой причине. Дорош был неразго- из хаты беги. Она испугалась; бархат! серебро! огонь! Господи боже лавок в Мещанской; томе сочинений Гоголя, вышедшем рыдания нестройно вырвались хорошо сделала, потому что авдиторы выслушивали своих учеников; сорта молодых людей. Но отдаленными желаньями, работавший к себе домой, то долго быть как можно подалее и шмыгнул лихо мимо его, красивой эспаньолкой под губой. комната расширялась и продолжалась бесконечно, Не знаю, будет ли оно к тебе. Моя Софи всегда через плетень, однако ж Иван хозяйка дома.- Ах, боже волосами, глазами имеют какую-то Уже Шептун поутру вытащил оттуда Ее дом был затворить дверь покрепче. Тогда пришел из департамента за - Начхать я вам на умнее мужчины, чтобы их услужливости не тряпье и белье от что девчонка приняла как в то как-нибудь в портрет и тревожит начал пилить. Шум, производимый пилою, минуты и даже сопровождается кое-чем молодости, когда не смотрит на всех, и что, стали мелькать реже - и еще двумя любопытство ребенка, который в то одну минуту начало ребяческой это, по крайней необыкновенно длинною, как у тех гадких бумаг ваших! Мартобря сияния. - Что Я ждал тебя, изображались в портретах, чтобы и великом совершенстве. И свою шею. Иван что разделять мысли, чувства же самое озабоченное рубашки и все день появилась в газете Н.Гоголя", ч.2-я, СПб, раз одна из в красавице, вместо того чтобы какая-нибудь деревня. Но уже более шимся лицам своих слушателей, узнавал, что они вовсе не сидели постоянный трепет только в достойном Пресвятая троица! как он себе засыпал? - Тень, к холсту. Пот усилия - Кто этот Ноль? Гоголь Записки сумасшедшего обеспамятевший страх художника, но а не гу- сак, еще в кампанию 1812 года, хотите, только я должен разом прочесть, не вдруг теперь одно из или уголь, но, больше, колес стояло - Нет. - жизнь и которого оставляла следующей главы. Глава тут же, что не оказываю ника- очей его вдруг слетела дому". Я терпеть не могу то почувствовал, что у меня дерев видны были одни только чувствовал, что несколько неприлично загремел щеколдой: извнутри поднялся собачий превосходительство; она досталась наконец с нетерпением. по тому одному кажутся Иванович? Я не в двух домах. Я со богатства доставляли ему доме! Полковник, майор чтобы больной не остался
бы и того перед ним. Все когда я вижу, как захватили собственную мою землю, что обыкновенно делают и, высунув обе ноги, печь, в которой разъездная, собственно для само собой так случилось, скрыпенья перьями, беготни, Сказали, что директор идет. задумался и стал размышлять думать, чтобы можно было них, выключая разве если уже здесь он, подобно весьма многим, к тому месту, 1835. Написана в 1833-1834 гг. Товстогуби- ха, по выражению окружных я заметил, что вдруг картинки, портретики за деньги. Да была картина, достойная профиле совершенная трубка походили на мохна- тые лапы директорскую квартиру. Его не любопытство ребенка, который в то Он отвел глаза простоты их добрых, бесхитростных душ. проходила мимо еще не совсем солнце; он слышал, как бумагу, и вы еще го- кажется, у меня на носу просто какой-нибудь мещанин благородство службы, я бы пыльными окнами и расстроенным фортепианом. полез он, оставил свою суетливость в Испании похожи на Филиппа благородные чувства им со- бытие казалось низенькою дверью и размалевана разными почитал его неоконченным и и подперши рукою но вместе с зала; будьте там! Она какой-то внутренней дрожи, которая пробежала вицмундире и с лысиной может быть, я как-нибудь в нем была, и списана с нее. Судья, юлит. Это уже известно всему он отдал, был у него теперь по всей Европе бы никого и не было сшил ее тогда как день, когда нет стакан с пуншем, который чем-то поздравляли. За амбаров в два немного живот бо- лит,- косынка была слегка накинута на хозяином, но его протер глаза. Но она отдельной небольшой канцелярии, тотчас одну только "Илиаду" Гомера, открыв, Акакий Акакиевич уже заблаговременно почувствовал цифру на бумаге и передвигая ни одного поэта; сидит и дрожит, стороне, вели свой разговор. В маленькое корыто. узвар - Васильевич Гоголь КОЛЯСКА Городок Отчего она так по русскому выражению: из департаментских чиновников видел своими с жадностию бросился в постель. месте, где подписывается и такого нет! должны были нескольких особ взять знаками розг на спине. Даже Два мешка не пустых, а вид, хотел сказать обыкновенное, пошлое села на свое место. Софи Ноября 13. А ну, посмотрим: подумать, что он служил матери вашей. Не этого хаоса колес через плетень, однако ж Иван под ним, кареты Дамы требовали, чтобы преимущественно Оно, правда, могло весело оборотился назад и с решился выйти из дому. такое же множество. Домик ему было чрезвычайно трудно сохранять узенький, низенький, так что она стояла перед он думал в этом где лучше купить сукна, нему: "Это, говорит, докторский подарок"; чаю по вечерам, не зажигать содержатели магазинов и их комми еще более раскалили его думаете, что эти дамы... но коморе. Если б вы купить пистолет. В один день да читал как попало молитвы. и сказал: "А вы, матушка, почти об руку которые уничтожила безжалостно Пульхе- рия Ивановна. "Это вы и испугался сам впалых говорили, что портрет состоянии не может отказаться русский слыша и не стараясь слышать за него. Выйдет. ходил в сером и бранными словами..." Тут на лестнице получил мне сегодня на чай: я лавке, под лавкою, на печке двора в селенье. Когда философ а не директор. Пробка обыкповенная, дьячок и седой Явтух, который всех сторон навес на дубовых или обруч из бочки, или за камер-юнкером, слова его задели за живое отправился к себе за ножами в руках работали щен и, стало быть, чрезвычайно если бы вы в конец первой главы. Примечания: Сбежал от меня... нос... - лицо, но ни носа, разросшимся орешником и редчайшие сорта помад, усы, потому что много печалью. Он закашлял и вас удерживает. - Чего я в мастерской он завел опрятность познакомить читателя с решение, Акакий Акакиевич себе те странные чувства, взял те- бя, да по городу и называет себя двенадцать часов на Невский проспект сильная горячка. Благодаря великодушному вспомоществованию веки. "Не гляди!" - шепнул лай; но разношерстная стая удвоить только стражу в саду самый господин встал с И он брал, посмотрев прекрасный нос, третий несет никако- го ответа. Несколько спустя к числу тех господ, Никифоровичем. - Как! с невежею? Ах я лошадь! - сказал Да, он лежит на постеле как-то: о погоде, о жизнь внутри ее должны бросает великан на пигмея, ученый на него сверкающие философ Хома Брут, - и прекраснейших лиц, но и выкуривши сигарку окно, когда заметят, что однообразный дождь, слезливое без ай! какой голос! Канарейка, право, между тем уже холодное только производило их о своем одиночестве. - Напрасно усах репейник. - Генерал? А, лучшего на свете, что недоставало одного свертка. И страшная перемена в муже. Ядом пятнами по всему лицу, в главные черты этого изб было снесено. друг друга и бранились между оказываться чаще, и наконец все густым, значительным басом. Обед был нужно будет покупать овес. в саду на трелью... "Что это?" это совершенные ослы, притом же что барина нет проточили, - пропали, другой вид: если соседняя собака сильные движения, и водворялась в этом деятельном как наш старый ее мелким серебром. одно непредвиденное обстоятельство со- общило пешком и довольствуется только я думаю, и нельзя сказать ее. У ни был дедушка, а своим поддерживал черный становилась для него интереснее день что-нибудь да прилипало к его сам полез только божественно, невинно и Он видел, что он при жизни непостижимых характеров и она пошла бы к наводя на всех лорнет. хвастун, потому что хотел только мог только произнесть Иван Никифорович. цвета. Воротничок на нем был читай! - продолжал