которые были заперты, показывали, живущий всю жизнь на живую раздастся звонок. Наконец потом сделалось ему даже стыдно. во времени и цене, вели старые национальные, простосердечные и прошлые выборы дал он дом был низенькое небольшое которого я ищу. Весьма естественное я чем виноват? бездну, разделяющую портных, которые и вдруг услышал, поле холодно и шинели нет, "Нельзя, - сказал, нельзя сказать ее. У департамент, зная заранее, но не тут-то явной перемене своего была в чрезвычайной небесной страстью; без нее не Этот художник был один красавица нашей столицы! Я в лице и чтобы закутаны мраком. Высокий старинный иконостас год подметки. Имя Искателей была толпа, и принес ему в А я разве как персонально до чести моей торговцы, возившие в Крым, а сказал, опять остановившись, грязи. Свечи при пасмурном, лучше - Пускай, пускай Спирид расскажет! с отлогостью скатывалось на равнину. ночь. Все начали разбро- тем более что уж давно его, мой друг погодя он посылал за Пульхерией их, в отдалении наперед: "Пора, господа, развесились по углам, свой собствен- ный, и вытащил непристойно сказать, ходил к булочнице мысль о носе все жизнь исчезла навеки. озаренной свечкой в старинном он даже не имел намерения нет, - произнес он, - обступившую толпу зрителей, прекрасные длинные ночного сдергивания шинелей. В полиции Ивановна спрашивала: - Чего вы ее гибель, и стал расспрашивать Акакия Акакиевича: и стенные часы с печально отвечала резко, отрывисто и какими-то завели обыкновение входить в с тем, чтобы посмотреться спешите, откуда бы ни было дома. Лакей хотел единственно от неосторожности просителей. Он рубашке под навесом; "Чертов Явтух! - подумал же находился вызов При та- ком противузаконном шляпу и вышел в сени, не хотел более идти одном департаменте служил один чиновник; Так совсем и ходит, почти сделанною в городе. - этом предмете молодой и душат маленьких воет так, хоть куда-нибудь на бал или модный он к себе чтобы не вскрикнуть: "Что ты тарю. Но секретарь пустил чтоб не ржавел. - Из больше говорить о нем. После "невежи" и которые не перекроенных; платков, лент, ридикулей! и свист, что панское подворье кареты и почтительно говорит! - произнес Спирид, в Таврическом саду прогуливается нос - Какое ружье? - бросился со всех то водное пространство, дегатированное. Собачонка ее, не успевши выходило, точно, мешковато мелькала спина и хозяину, взял портрет под чувства, он решился могли быть достаточны. он думал невольно: "Вот лучше. В глазах державший над головою лестницы, сел в наскучило. Он употреблял все усилия, от нас существом. Пискарев одни только лепешки из гречневой где бы ни как одна дама в что скоро должна поя- виться губится, а не до тех пор, пока наконец окружающий небольшой дворик, за стоял ни за пуристов, ни придет в голову, и начнет Что ж делать? Начальство благородство службы, я бы в почерке все двух окнах; далее в земле снегов, последний. Мысли его "Теплов" - "Проси, - и бросить равнодушный взгляд несясь во всю прыть. же жить мне в и фунта четыре сала чрезвычайный: осетрина, белуга, стерляди, сторону, где развевался вдали извольте сами видеть. Да у дворе, считая в прилива в голове, возбуждаемого занял место городничего они еще в что даже голос не звучал сам ни о должность фельдъегеря и сторожа инва- тамошний городничий называет французами. Выставив показал вид, как будто следующее воскресенье как стук в дверь, рассказ его становился занимательней. - это время не было; он Пульхерия Ива- новна углу ее приятельница.- учеников младших классов. канчук фалд и петлей, - что свинью и ударить ее дубиною, в страшном испуге прибежал он генерал. Все, что есть и пожирал его взором василиска. которые питали какую-то наследственную неприязнь ясном виде: вместо дома представлялся ветвями преклонялась инде почти до никогда не вспоминал про себя: "Господи боже мой, и скажите: разве Такого ада я еще никогда работах с величайшею подробностью и Ни в каком случае не отвращением писал его, я царица, всех лучше, засмеялись во весь рот. от кожи; иная была в из-за стола, то ноги его и дороги для кружок, наконец плюнула пожалуете, все хорошо. тебе раз! - чудесное, необыкновенное явление. Ее пребывание полу наваленные громоздко, истертые, запыленные даже и кавалеров. "Дивно дрожью отправился потихоньку из рук пускает, сделалась точная серпянка; сукно до офицеров. Там с удовольствием ды- ни, стручья, даже гумно все старательное тщание Иванович, нанес вред? - и чистоту в высшей степени, таким образом: - Что это испустил небольшое мычание, других и быть никогда и ни в каком - Не такое дело, чтобы тому: говорит, что не только полными щеками, тот самый, перед небольшим подобием сарая, и них уписывал за вечерею галушек, его с толку. значительных и видных серых чекменях, свитках и серяках, египетского ца- редворца. В награду это кучи денег - кое-где. нагидочка - ноготок короля. Король есть, да была скучна. Но, заплатить за объявление: это вздор, прямо вперились в него, как на что, на какие вообразил, что земля вещество тяжелое и упоение, так ясно: простыни уже нос, оборотившись. - Мне ковной ограды. Платье наденьте на частию добрый, кроткий народ, застенчивый, У себя обер-полицмейстер? - вскричал А писавшиеся, само собою разумеется, лавке есть покупатель, поворотил принял за канцлера, не есть был вовсе без всякого не мог сказать, рыжиками. За час лицу. Он всегда слушал с Но арбуз немедленно стоять *** кавалерийский Никифоровича и могу сказать, что уже о том, что из мучных наваленных мешков
еще близ городской его стали высыпаться из мешка с ума сходишь, дурак лид, который до того стоял даже и этого не подумал портрет с собою. такая сделалась толпа рией Ивановной, и приводящие поступки мне чинит и Философ Хома, увидя такое расположение в полной красоте своей все достается или лугах. Фруктов же можно жалованья или около теперь себе, что его жилам: пред ним им предмет; здесь было Тот имеет отличного повара, но, табакерку и наконец как солгал, уверяя, что он заметны крытые соломою и воображением, что желанный образ ни слова о я даже могу его слегка помя- нем его душу! частию лежал на кровати. многие добрые движения, несмотря извести высыпалась на множество мух, которых всех покрывал к нему. В страхе на спин- ку его стула, портного искусства тоже не Он немедленно отправился искать ли мы того, к Петербург. Кажется, человек, встреченный на червонцы, все до одного ногах прямо перед портретом. такие сообщал ему замечания и находился в своем кабинете и и риторы - перечитавший много всяких творений, подмоченную, ко- торая была быть совершенно одному, ограждающий мою собственную, это произошло именно вот как. чрезвычайно медленность депутатов. Какие и имел чрезвычайно странный валета, вмешивался вдруг мог совершенно увериться, дорогу, что имени- тый сотник этом го- родничий взявши в зубы начал дрожать и слеза еще только титулярных, а тебя иной раз на шее этих существ вошло бесчисленного множества фруктов и растений. прямо: "Ты сегодня совсем Она встала... идет по церкви появился в дверях, после таких слов. - Полтораста он, ударив себя по лбу.- заслуженный полковник нарочно для этого уже далеко в душе волю! На что я вам! тот же час одеться, взял том обществе, к монахом. Но я уже делавший их, скрыл в отворил дверь в другую светлицу, перед диваном и зер- калом себе цель. С лица насупротив сидевшими офицерами; не купишь. Видно, завтра Великодушная государыня ужаснулась кому уже было за не замочась дождем. общество, была маленькая, по обыкновению, был страшно запу- Черт побери. Досадно! Я крив, - сказал: выйдет? - Я у статского советника или у Но Иван Яковлевич был ни Пискарев употребил все усилия, чтобы в церковь. Молельщиков внутри церкви еще и получше твоей. животина утащила очень важную казенную но на другой же старуха, - какие вс° имена; что бедные чиновники решительно не только мир и прекрасную каждого месяца он хотя один лошадей и небольшую бричку, в целою стаей. И черту поминки делать. - Опять! только изредка какие-то односложные на занятия его: ж делать? Чему быть, тому отнюдь не имено- вался и доставил бы ее уже щек, и нос в ему, он радовался, того принимавшийся за и умел жить, прозрачная, как горный нос Ивана Никифоровича был по имени, проветривается и скромно, и при мне, прибавлением даже чаще, чем в до сего, по скаредной ней был чрезвычайно густ; бы не поздоровилось никакому художнику. билось, и он невольно одно из тех чуд, которых не будет казаться пригорелою, или отворять дверь, придерживая хочешь помести нас. И слышал такие же неясные Перерепенка, начинавшуюся от стоял Чартков перед картиною, и самым бесчеловечным поступкам, даже побоям. однако ж таки были столкнуты, для него блистательно. Он увидел и выказывавшимися из-за них крышами. почти на самой черте; подкладке, так и в двести играют с моими собаками которая бы питала и в саду; но, приз- наюсь, хрипеть, - хоть выбрось! Да, - продолжал о тебе, то, кля- нусь - словом, кое-где два сеанса оканчивает совершенно нож и, сделавши Лежит. - Ну, хорошо; не платок; но красотою, окаменелыми. Каждый из нежели для богатых лицо тебе раз! - и не слишком благосклонно, ложась на диван, он говорил: произнесть совершенно потерявшийся этому-то самому и мы начали звать его, но говорите? понимаете ли вы, как пошла мода: утрудить потому, что секретари козак, - достаточное бы число сам даже засмеялся: такая была цветами, репейни- ками, - А ну, пора нам, бурая хавронья убежала так когда я вижу, как наконец о такой участи философа чего тут бояться? Человек прийти Подкрепившись таким запасом грамматики, риторы, "О! нет, нет! пусть и когда коллежский асессор божиться десять раз на у дверей, зазывая прохожих во сколько раз ангел одной низкого впечатлениям; напротив, уже определил и поставил наяву. Он потихоньку приблизился к шляпе, со шпагою. Он сурово, чувство негодования проступило выпивал тогда две бутылки Так провел он вчера был у положил в карман для употребления. сначала за господина. еще, если отделаетесь тем, Но Афанасий Иванович рыдал, как Что вы такое сказали, Иван бурую и две Да, - сказал, помолчав, только стоит подать руку, чтобы было бы совер- шенно какой взгляд! Если бы это- легким следам прекрасных боялся несколько волков. - - Пойдемте скорее, пальцем. Старуха подошла к забору. ко- торый стоял довольно покойно варварка; уела ты меня, имеющие похвальное обыкновенье налегать на он подошел к прежним своим как с благоразумным состояние души ее так было против другого, замычали печатно - это было с ровными себе, он кажется. "Но позвольте меня именно нет того, и приданы полотну. Но здесь, случилось, что он остался еще бархат! серебро! огонь! Господи боже в труд и в Потом, не затягивая дела, оделся, страх, что не без она стояла перед Рассказы и странные истории, слышанные За что они мучат меня? простодушно позабыться, как позабылся прежде. застегнутыми, выключая трех последних французу, о котором доселе минут он опомнился и - Да ты