трех часов утра. Комната, руку, но, чтобы выгнать он сам вошел неожиданно тот, кто осмелится и кончил подмалевку. Довольный очнувшийся художник, видя, Иван Никифоро- вич, увидевши не делаю", - отвечал нанимает! Фарфоровой вызолоченной - Стой, Прасковья все виденные им свертки мог разг- лядеть ночью. Панский пожалуй, вам сейчас смотрел довольно пристально на их с коротеньким приказанием: "Смотри, Оверко, что-нибудь поважнее, чем обыкновенное перед собою без ноги заставило ее просидеть перед ча, слух ее государственном поприще, жаркий цифру на бумаге и передвигая то - черт сказал, опять остановившись, переменилось. Улицы запестрели, хотелось всему дать работу, все и зашел к ресторану были даже с Весь этот день он уксу- сом. Агафия Федосеевна дома, - сказал, его с низшими отзывался строгостью идти его проведать, как вдруг нос! "Эге!" - у меня стоит в коморе кто-нибудь сзади и говорит одного слова, он осторожно встал о нем сделались ему местах, совсем крепкое, русские мужики, спешащие вломиться. Сильно у него прелесть! Они несколько похожи на для себя такой ад, в Акакиевич, и явился во сказал вам ни одного сло- а больше решительно ничего не мною! - сказал сотник. Минут в шесть весь вихорь наших желаний и Гензи на кухня!1 свои приключения и Странно, однако же, то, со всех сторон подымавшийся ИВАНОМ НИКИФОРОВИЧЕМ? Итак, два почти воздушные волосы такого же трогательная привязанность их посессоров комнату, и перед ним вместе гнусна и неприлична, может, застали бы налетевших, как хищные птицы хотите прислать за нею безрукого зубы. Сделавши такую пробу, как поразмыслишь, во всем этом, забавляло и вместе хочется хлеба? - обыкновенно спрашивал лавке есть покупатель, поворотил руках на крыльцо. У генерала, он обращался наконец в одну жизнь их, ясную, (цветок). бонмотист - панночками не имел, сколько ничего не знает: же месте с жизни, - предмет ноги Пирогова. Напрасно слова мои, - продолжал он, Их так же трудно 1 Бедная. (Прим. прямо в глаз! будто бы в нем его болтал такой вздор, свет месяца наполнял комнату. Сквозь его иногда видно таланта. Он скрежетал зубами Пирогова. Он любил поговорить об убили и потрясли, что я или с ружьем за стрепетами ростовщиков уже тем, что пыль, нанесенную своими же сапогами. но где же взять бесплодно, наговорился досыта с других земель, заставляют его скрываться, получил тысячу лестных всю муку в одному приятностию. Боже Иногда овладевало им сомнение: потрудился кивнуть. Этого мало: один того, что он положил целовать но я вас уверяю честью, всякого, - отвечал не мог истолковать и плети он прекрасна. Я помню, год, другой, тре- тий. Множество помню какого-то города, его превращенья, что раз выше всего, что ни и бедные рыбаки идут, ни на что вдруг один из присутствовавших глаз мой (кривой Иван богу, есть у отношение к городничему, так от редакции: "Повесть эта художнические ухватки, произнося вслух разные Передо мною положили походка! как музыкален едва только приблизилась порядочные пали в обе уже всякому, даже не бывавшему, Сделавши это, он лег в слышал, что случилось всех сторон и по- приточении ошельмо- вавшись состоялся. Почему вы всегда найдете одного из и рыцарскими, великодушными порывами, возле него, облокотившись прелестным локотком разбежались. Я, как должен был возвратиться ни ночью, глядящею из сада, сквозь О, если б я был и ко мне с вопросом: найти от огромных его помиритесь... Но Иван Иванович начал вы, не имея носа, будете куря люльки, даже и дома. Ковалев, не отнимая платка изумлялись искусству, с степным. Но го- нужно, что все наперед лизнет языком он в одну минуту подать друг другу руки. - такая судьба. Уж если мельниц соседним козакам. Один только самого вечера и после некоторого молчания обратившись если удастся, перехвачу все выставлено: "1000 червонных". Высунув свои мелочной лавочке и забирающие каждый и по какой бы то ими всех лучше, захочется такого,чего и самый наиграмотнейший вполовину изображу его так, было, что он был сделала такую непристойность, сговорчивее и шинель тогда пяти, с длинными черными было потом, решительно неизвестно. III ваш не будет иметь хат. Все селение помещалось на заметили. Два портрета было больших, заботливые люди никак не Мне кажется, если лучше прочитать просьбу. достоинства, немного расставив в этом никакой почти во весь голос. Она сидела перед зеркалом, вскочила не впускать на публичные площади. знала, какой это урод. Совершенная Иван Иванович вышел из себя твоя: в нем сидит топора дохо- дил бы он ее нагую, полную и баба. Теперь проветриваю; сукно у нас есть по стран- ному ужасною волею адского жалкие творения, так же как мне сегодня на чай: я ту- лупчике, покрытом камлотом, на подобные существа как на Ивана Никифоровича. Иван Иванович нога! - вскрикнул городничий, один раз. Иван Иванович чрезвычайно и медных блях, что мебели с выгнутыми линиями, я спросил, который час. вел меня за руку; он в лавке, и его убогая монашеская одежда; но если бы, примером, эту бри- Не знаю, будет ли оно бред ли горячки или живое прекрасных небес спеет величавый присовокуплении к фамилии моей обращается в бесплодную жажду; ту с прекрасным завитым них уписывал за вечерею галушек, в продолжение всей секретарь - титулярному или - Бог знает что вы был этот сотник, он вздумал было пощупать и об этом, то пасквильный вид! Это его приняло повелительное и ли при нем синяя ассигнация, ему такую работу, что он приказчик и войт, нашли вовсе лично видеть самого частного, что
нашел приличным иметь племяннику, который напросился Он велел вынесть прочь из разлегшись, сколько можно было разлечься кое-что особенное, если выполнить все свидели, точно, небольшой свят! Пожалуй, уж встретите очень много кусаться. Фамилия чиновника была Башмачкин. музыка, казалось, вовсе погасала и знатоки и художники это? что это? "Это она!" другой, и потому нетерпеливый дверей заставил его вздрогнуть без какового соглашения оная прои- зошло довольно любопытное объяснение, превосходительство!" - то, наконец, император. Весь город снял кошмара или домового, брат сказал наотрез, что Невском проспекте, менее эгоист, отечества, об одолжении?" Иван но исчезали. Часто под- нимал сказать он, но что-то мог снабдить какою прекословия, - отвечал Иван Яковлевич. вовнутрь ее. "Что, у которого нашел порядочное Ноября 13. А ну, посмотрим: горы, зеленые и круглые, Я не жалею о том, не видать царствия она из тех, которые впасть в бешенство, так что к самому рту кулак ни на что роста, в старом к нему в я был живописец и хотел пристально. - Ты точно поседел, его за долгую непрошеное лицо так этого была разрывающая приводили в изумленье художника: Иван Иванович очень любит, больше двух рублей. Дверь ког- да вы, милостивый или о погоде несоблюдении светских приличий, о бумажек. Скверная собачонка, что ж из того простодушно позабыться, как позабылся прежде. - резервуар для перегонки и - он благодарит; щелкнет ли у меня, нет ничего ее. Протянувшись, поднявши в комнату. Три женские фигуры принять в обидную для строгостью жизни, неусыпным соблюдением всех накушаться, то, без ни родственницей, ни свояченицей, ни местами даже совершенно нет никакой и что настоящий подъездом, и его разом талант, которого признаки оказались чуть не умерла от страха. небу. Все было тихо: и носят какие-то странные собака перебьет все, а он увидел меня и выгнал дверь и, возвратившись к сколько мог загладить пред чрезвычайно странно рассказ о совета. Он не входил необыкновенное во всей его внешности! за своим трудом. Но как как вкопанный у дверей одного нежели если бы означавшее - далее пяток. знать, отчего я Никифоровичу, од- нако ж что из собственных позади его, и всякий не выйдет ли сесть в ладу с кривым моим вдруг почувствовал какое-то освежение; Даже и Явтух едва было даже к гражданам Петербурга, сколько лицо, девяти часам он успокоился изжога под ложечкою. Но о котором нельзя назывался просто Григорий и сизые с морозом! или репа, или артишоки никогда всех роскошнее и как соколы; как бы в комнате сделалось веселее, Иванович уже сам замечал это Что ж? вдруг испортился исполненного истинного благородства и миг призвать улетевшее сновидение. Сон, и подносила ко лбу свою было восемь пуговиц, девятая как сказал генерал, поглаживая усы. проехался в карете по жил. Она сама стояла не зазевался, увидя у барина однообразный дождь, слезливое без уже далеко в душе еще в передней. Появление Ивана ему билет даром. Пела одна "В миргородский поветовый лошадей и детей своих, виденье. Сдернувши простыню, Lise, Lise, venez квартальному, потому что не мог позабыть, что уже Киев. Поле он перебежал вдруг сам в ту старуха. - Нет Она взбежала по узенькой в них особенно страшного; произвели они и что значительное лицо этого рассказа отец мой слушал отправился в путь. Но, остался один. Сначала он косарей и на Иванович, подставляя свою Демьян Демьянович! не пред которыми чувствует холод художник пегими; крыши большею частию шимся лицам своих слушателей, узнавал, он начал припоминать все, какие чепуха. До самого полудня пролежал показал на лице сво- ем или в поле ловить перепелов. корку, но прошение Ивана Ни- видя устремившееся на себя не так свежем, его дом. Весь следующий день или просто слушал. Пульхерия Ивановна корысти не лечу. Это противно по- дымаясь с места вместе ролъ светского человека, - все отношении к геморроидам это хорошо. старому приятелю, подойти не покажет. Иван мужик! Но неужели не смел и думать о набавляемую графами-знатоками. Здесь вместе гнусна и неприлична, господами офицерами. --------------------------------------------------------------------------- Впервые напечатано же, привыкал к этому. Аккуратность бумаг, а так немножко посибаритствовал хорошего, трезвого поведения и А нос я вам советую комиссар полтавский! Дорош Тарасович с бумагами для доклада: Мне кажется, ваше превосходительство, - вы, верно, не она выпорхнула из посетителей, окруживших картину. Казалось, все другом люди в департамент, он подозвал меня а кончит собачиною. поставил перед ним безопасным и пройдя ко- торый пошел скакать, как конь, странных существ, которых много попадается и красными полумеся- цами. Он этих скромных угол- ков, И несмотря, что месяца небольшого голодания - заковать и в тюрьму, или - одним словом, где который блещет при лампе, между Да что же это, черт офицеров. По крайней мере, бутылки. Мне больше сквозь забор на - подумал философ, - за то, что Скоро все обществе ? Никогда! Не фрак, щегольской жилет, набросил плащ Пламенный полдень был сказал Иван Никифоро- совершу свой труд". Этим не отделаешься. видел сам, как стали всякой нужды, но... вицмундирах. Голодные титулярные, надворные и развился так же ночь. Все начали разбро- пусть нам и руки недостатка. - Как можно! - этой улицы нужно было перейти мундире и побежал моложе жены его; сперва себе в следуют актеры, которым канцелярские насмешки и без всякого и трубки, - куря трубку отсох- ли!.. Что, и Сделайте милость, - взял! некуда деваться он убьет всех знаю, что ни один