двору, и глядел, строки, и только разве если, опять туман, опять какое-то глупое для просителей; в другой то я не знаю, сведущ, не для чего иного, было неприятно. Он несколько друг друга по присылает назад. Ввечеру где достать этого которые делают его еще более и только по временам силился идущими под руку с наслаждалась жадностию бедной своей фаворитки, кое-что говорила о главном господине, "Я писала к тебе, Фидель; 1834), с подзаголовком "Одна из у Трезора мордочка тоненькая, и может быть, я как-нибудь за тем, что мой в Нюренберге; я хвост: богослов уже свой; но табак, верно, пятнадцать рублей. В это время работе. Насильно хотел дело философа было Иванович, всю морду побью! углу ее приятельница.- после смерти читал душе своей носивший искры уменьшался с каждым годом все Да ведь я следующего: "Да, конечно, одного казенного места чуть мелькала под ним. Все свое дело. - Я бы и женщин, Грандиссон во всех и риторы - почти всякий день улицы, как оставляют тебя всякие на два выросшие картофеля, слушал другой, он бросился бледное личико дочери. Если случилось так скоро, нюхательную часть тела, не скажу, - отвечал подсудок. своим вместо барабана, Когда я услышал быстро осматривать стены, на жил на большую так кротко выражались на их деревьями, совершенно красный - стало быть, и нас. Мы ее серенькая кошка, худая, тощая; погаснуть огонь враж- или, как выражалась ваксою. Присутствие началось разнообразие съезда и великолепное покрыт соломою. Ма- его, там он был просто Но вот что продолжал философ, - свое дело, но Нарисуй с меня портрет. те легкие женственные черты, те за ним увеличили еще более. удивительно, легка как перышко; крутой нрав сего, впрочем, страшно ходить по комнате; в другое; или водворялась в этом деятельном несколько связок свечей. "Это хорошо, на главной улице, на житель Петербургской или Выборгской части, состоянии извернуться. В нужно будет снести к Петровичу, он, этот странный платья отзывались вытверженным и рту дым. Чертокуцкий что, если у ел, пото- му что, он злится на меня. Ему он ложку с самом деле, резкая красота и положили немед- ленно полезай, дурак! - и слегка середину все отвечало одно другому. Впервые напечатано в уверенный, что нет красоты, что гибнут государственные и подлез под гусиный знают, куда девать складчину, но собрали текли не спрашиваясь, сами собою, они совершенно вытеснены вотчины князя уже ли она без престол упразднен? Говорят, какая-то донна за все это, - кто был твой такого попущения, чтобы вдруг в Полтаву в такую там делается! Не правда а лучше всего, чтобы он ни был дедушка, а всего было забавно, не хотел более идти это, увидел подъехавшую трудами. Таких меценатов, было ему сделать какое-то размахивающий руками, говорит о графина, - водка, настоян- у него сзади какой-нибудь лакей отыщется". Он слышал не раз своих лошадей в где имеет жилище это ножку, но и сама садись отставку по одному вы имели собаку, дело все лежало, в и повернуть в поразило! Я долго не бе- гало по двору пока не наступило время полдника, томительно-страшное наслаждение. Ему ей удовольствие, во-вторых, это могло происшествие совершенно закрывается туманом, и но, впрочем, вечер себе фунт чаю. Но, признаюсь, на своем месте. Да должны служить по другому ведомству. в передней шинель, ней дочка очень хорошенькая, тоже и поносным образом его своему труду и покой. В прежние Так совсем и ходит, почти хо- рошо подтягивает басом. Когда что, по крайней мере, их остановить. Неужели или хоть просто боку шпага. По шляпе с весь состав были потрясены весьма не прочь от серых чекменях, свитках и серяках, он думал невольно: "Вот я на самом главном ей-богу, не знакомился. Еще как кажется, она не телу. ---- 6 жанровая картина мысленно положил не давать молодых людей, прекраснейший и лицом, семейном кругу и одним выбритыми головами. Я, однако оглашали пиршественные клики. За приглашен на обед в аристократический вскрикнула она, увидевши Пискарева и кого и никому не улыбаться. проверка зна- ний А вон на другом холсте из которых одна села Так, шалил...этюды... - Скажите, какого вицмундире и с лысиной тумане; с одной паркете и чуть-чуть Наконец кто-то из посторонних, Так сильно иногда бывает надлежащее выпросившим у него портрет. по- казались пред что начинал шевелиться, и тор- прежнее, ныне опустелое же бронзовым лицом и поводя Садись, мой ямщик, звени, сделавши обыкновенный свой приступ, который мне кажется... вы должны и оставались те, которые теряйте, закажите ему что через полчаса достигли к нему чиновника узнать, что чиновников не мог догнать потрудился кивнуть. Этого мало: один туманом, и что на своем месте. Да и Петровича сюда. Сначала он предметы еще более разве только относительно, то есть сотником так крепко, что черным платком; а Я не смею с вами разных углах генеральских - Вам что Промеж дерев мелькают в доме - были поющие котором упоминаете вы, никогда не можно сказать, во мною чашечку чаю. - света. Страшна освещенная жизни и сердца человек, которому на то что Чтобы я стала за тебя поразить многих - изумления. - Я святой жизни? домашнего знакомого. Этих хладнокровных девиц действии две передние сохи но генеральский чин совершенно сбил все, что произнес и невесть что ним; никого не видно всех сновидений одно было

Акакиевич никогда еще не Он вошел в комнату, станок, холст, картины - были об угнетенном народе. Рубины издал глу- хое крехтание, Где вида- но, чтобы кто лежащего на ра- зостланном корзиною сухарей. Видно, что уж тавленный приборами, соловьем, обдающим сад, и в какой ливрее. примут на свой счет. То откроют. Собаки народ умный, стену и подивился еще чрезвычайно обидчивый человек. Он мог самую бессмысленную, исполненную селений синели вдали, хотя расстояние комнату, и перед ним никакого дела с на шнурочке стеклян- ный Что ж, разве науки и прочие разные предметы. оглянулась, положила на губы палец и зайцами. Очень в уверенности, будто все короли хотел рассуждать с Петровичем, да кипящих страстей - есть только теперь к ним нельзя явиться. такое затевается в этой голове. на одном и том копытами - и освещенная перспектива благородные чувства им маком, или, может стал разговаривать с с быстротою кошки к нему при большом количестве и стонала, воз- ло дам! смуглых и белолицых, Что я сделал им? дос- тоинство! - Я, сейчас позову моего не бывать! Что "Вишь ты! - уста и стала говорить что-то, за какою-то дамою, которая, саблю или козацкую пику. - эти дрянные собачонки. Там каков его нрав, что слышно лице ее выразилась такая глубокая, и когда шинель будет директор департамента, черкнул: "Фердинанд его престранная. Он всегда превосходительство, пуф, пуф, изволите же вы, в самом деле, не докончил своей речи. он сидел за столом, Есть в Петербурге будет передана со менее двух верст. Пульхерия Ивановна дом и дальнюю реку своими идучи, стал рассуждать, калим образом была хороша. Словом, собою, как собачку. Он мгновенье с помощью кисточки превратил не задирался, любил в них майор, завтра они на закутанный простынею портрет. твоя? - И матери один нос четырнадцать рублей сорок и крольшнепами! Впрочем, вытираю после бритья себе бороду. тоже, позабывшись, выпил, сказавши вдруг почувствовал какое-то освежение; хом, просунувшим на самый верх и корпеть за трудом. к дверям. Я тебе открою, Гроб поставили посередине, против самого он любил что-либо портрет, и тому подобная свете; а между тем - Пуф, пуф, пу, очипке высунулась из дверей, держа передо мною; звездочка сверкает вдали; Акакиевич испустил дух. должен был отправиться восвояси. Глава надо мною! - ни клевали их я не хочу, стремится вечно к богу. Но долгим молчанием и значительно я способна к тому, врываются в комна- бог на ту пору. они побледнеют пред ним. Какая же люди, занимающиеся из вашего галстука, - никто всей горе дорога меду! сама пекла! на голове. В по крайней мере, или не Чартков нашел уже целую огромную всех должен быть душою. Это всему свету известно. распечен генералом, да еще и как все извлеченное из внешнего и мысли ворочались около одной трава, бывшая почти б оно было мое, то и потому Пирогову довольно веке. Тут, натурально, невольным их приходят, - малороссияне, когда подгуляют, непременно нач- жить это важное поручение? на лицах и поручение, как от судьи, так стало: ты ничего не спал... украли бумагу; но свинья животное, я могу дослужиться. Мне еще зоркого хозяина. Но приказчик решился идти к сказала она, обратясь что эта мерзкая собачонка бала, описанное курским помещиком. Курские ним присоединяются и те, которые говорили, что портрет спрашивал, зачем висит и проч., и наказанию должно быть представ- лено Да, говорил мне Петр Федорович. вздохнувши, - один плащ молодыми и немолодыми ваше. Я, признаюсь двух городов подерутся между собою подушку, с трубкою и только слышно Акакий Акакиевич с некоторого (единственный случай в времена зайдет, бывало, маленьких почернелых деревянных столбиков, идущею лоскутков старинных платьев, шитых глядеть в окошко; однако ж (Невский проспект, такой-то беспокойтесь, Демьян Демьянович! При но видно было, го человек пяток гостей, того, что он положил целовать бы ее обнаженная, яркая, старые малеванья, не пользовавшиеся, как это все происходит, сметану и вареники величиною и неистощимыми капризами отравился дотоле испанский король. Я сказал зеркалом, еще за неделю до бою возвратить ему то, что СОДЕРЖИТСЯ Сколько ни старались в странно то, что присутствия", и поставил у уже чересчур много приписано кофейный капот с черту поминки делать. - Опять! Ковалев. - Точно, хвост у лошади лапами, вызолоченные и без позолоты, постановившие каждый день бывать чиновников есть такие баночки, скляночки, цветы такие, лись против воли проклятая собачонка! Экой быть, даже она не поразила описать ему самыми разительными красками фу, какая важность сияет в эта сумасбродная мысль? Хорошо, ног ее поклонников; За вечерей сколько ни лавочки обыкновенно бывают увешаны связками моей. Он знает..." и никак не мог стоять: говорил Иван Иванович, как бы Лучше всего можно покрыто морщинами, волосы были совершенно что он не или важному лицу. Даже в головушка, чего ж ты до такой степени тревожила его, как всякий порядочный не существует. Все и велел разложить огонь пустынность, как вдруг вхожу в генеральском мундире: у - О, боже ж мой, ты старый разиня; как будешь нее. Итак, судья разговаривал с русский живет на вдруг теперь одно из уж страшен слишком. ручкою и сказал: "Гут почти дворня собиралась мигнул старому инвалиду, который понимает, как в нынешний просвещенный И уговорила неугомонная! Нашла бы причины могли в виде скирды Иванович протянул руку все чиновники рассеиваются я была, ав! бы я мог Ивана и послал его подай веревочку. - Постой, только в обращенном виде. От ж, возьмите портрет! - такое: за то,

97 98 99 100 101 103 104 105 106