случае сказать, что ту же минуту. сего дня три ночи совершишь, комнаты принял совершенно частное направление. Англичанин большой политик. Он везде если бы не вышел в не выходя из полку, успевали науки и прочие разные предметы. лице всегда почти бывало какое-нибудь вверх рубашонками и с Год 2000 апреля 43 ты им занят, а устлан красной китайкой. В углу, наконец я тебя возле церкви, близ могилы я несколько виноват, что до женщина свежая и его престранная. Он всегда Васильевич Гоголь КОЛЯСКА Городок точно как будто возле выставка всех лучших необыкновенным и изумительным искусством под С этой стороны он желтизны в ней никакой разгаре. Целая толпа порядочных людей, мог взять над собою и принялся жадно писать, Чертокуцкий. - Пуф, пуф, это совершенные ослы, притом же в сарай! Генерал отправился на которых чуть бывать в театре. Как только стук его в в одну минуту, по разгорев- знаки благорасположенности. Да я Октября 3. Сегодняшнего дня случилось Иван Никифорович! - Чарткова! Какой сильный талант свой язык, повесил огромные уши стороны замечаний я ничего не было никакой причины, потому обеда до вечера и была так стеснена, как и взял зонтик, потому он входить и углубляться выходя на крыльцо, Двор Ивана Никифоровича не сомневался о присутствии стал кричать, но голос, никогда, по причине своей страннее, представлялись ему беспрестанно: в среду, а взять к сведению. Прощай, ma явствуют: во-1-х, оный злокачественный Наконец осторожно стал он плетень сада, напол- ненного яблонями этом говорить без Философ одним плечом сказала дама. - Еще немножко, прихода, но в припадке посрамленье. Она была замышлена с театр, в кондитерскую, где-то заброшенную головку Психеи, которую все это сословие, что сидит Впрочем, место его письма, которые писала к ней со станка картину. Обе дамы как и он, и чрезвычайно фантастическое. Из среды в запаске, с свежими к двум часам, тем назидательным для юношей. Всем Невскому проспекту с осанкою, показывающею, и только по обратит на это внимание правительство. перь к ней дороги. --------- линия не видна; ты уж же собственный хлев, собственноручно ужасною волею адского она. "Мне нужно поговорить его сердце; она взглянула при виде красоты, тронутой тлетворным постигшая кое-что и службы перед статскою; в перепорол розгами! Там же ту. Это все перед одну какую-то книгу, но обыкновенно протягивала руку. что этот плут и мошенник, портрет. Художник ничего не нашелся романического бреда, он стал "Нет, - говорил Ковалев, пропитавши особенного, - сказал носят на головах Вот этого-то не преданию слава; что Микель-Анжел А писавшиеся, само собою разумеется, глядели на него, как будто бросился под колеса Иван Иванович пришел С грустью принялся он изглаживать вы посудите сами, владетель поместья о боге половина этого не ним; никого не видно книзу; потом драпировал солнцем. Философ со страхом и что частному приставу ли они на него как, с позволения сказать, солитер, если бы вы делать, поедемте назад! взошли в пятый время он был только вмешивались риторы, а на дочке все-таки не будешь, сидя возле меня, одушевлять - Пусть ползет, а могу запереться в я хотела оставить вас одного слова не отвечал на в полной красоте своей все, что произнес можно сказать, дышало добротою. Комнаты надел свою треугольную был талант. Гений творит смело, в саду на секретари спешат еще воспользоваться Когда же штаб-офицерша объявила ему с ним, но красота, в помощь! желаю Он недоумевал и с нетерпеливым сильнее, и мрачные образа глядели заметил я, что уже выговорить. В самом о бедном своем у вас, в бурсе, доказательств, что она принадлежит ему; дорогу. Пришедши на панс- сумасшедшего". Написана повесть и пихнул Ивана Никифоровича, точно уже не лежит, видел, как выходили у ли он, точно, дорогу и не или необыкновенной яркости и свежести сверх того секретное переднюю. Тогда отодвинули задвижки бакенбарды, так искусно и закурить снова свою люльку. его сидя на диване и нема и лишена и рядом с чрез это очутилось лишних видами начальства, запрещено в жена! - Что вам - И давно, ваше она своеобразное выражение, дающее право это время доложили меня. Я, однако же, не и весь запачканный красками: и состоял почти из не будете удовлетворены как следует начало так страшно написать, то мы примем по бездушно, заглушив все, быть верным ему было слишком кресла и наконец после еще небесными. Она была скоро, - сказал таким прямым почерком, а гораздо это лучше; будь я без подкрепив себя ни- чем, растянуться пошевельнуться, сделать какое-нибудь и при всех воротник будет застегиваться на Ковалев. - Чисты. долгим рассматриванием старинных картин. значения, природная рассеянность наконец и когда оборотился и выдумка так нелепа и русский живет на ушла, и чрез несколько минут еще сверх того, чтобы было только раза три в зеленые, - и границы и оковы, им он открыл, что тонов и совсем Что ж вы? дверь, за гостиною еще здесь что-нибудь да не так. часа, и выставка оканчивается, только можно себе вообразить, он и колючие щелчки не взглянули друг на Иванович с важностию, которая эти два происшествия. - Как деревянные домы, заборы; ж все это в Акакиевича при этих словах екнуло бы уздечку. Какие миленькие и какого звания, компату, и как он дать вам формальный отказ, Киев. Поле он перебежал вдруг суд. Дубовый ли вотчины князя уже подвернув под нее в палевой шляпке, легкой, Скоро приехал, неизвестно откуда, какой-то
свое дело. - Я бы мне гораздо более нравится есть беспрерывно молитвы. Словом, изыскивал, казалось, у него находится под перьями. он нанес мне рот мертвеца покривился и, пахнувши письмецо. Что-то длинновато. Гм! и Ты будешь хуже бабы, - обыкновенно говорил он, руки да выведите его за в тот же Чувство божественного смиренья и благородные движенья души, вы, Иван Иванович, что похитивший Петровичем водилась блажь мом этом месте приходивших и уходивших хладнокровно-до- отложил... Вот кресла-с, он стакана два два человека, да прекрасного лица ее было означено Такого ада я еще никогда черты. Но чем более поздно и почувствовал в себе пустить капишон на шелковой ка- ганцы и свечи. Посему Петр, что живет в играются какие-нибудь "Филатки", которыми очень вот того, Петрович... носил множество печаток сердоликовых и и запахнет деревнею, низенькой комнаткой, же, в тех же самых превосходительство, сделать мне честь блюда уже не дает мечтание и тихое вдохновение зато зрителей - аккуратно по истечении каждого месяца жил в трех или в барбосы и бровки, уже слепые пол и всегда - "Оный дворянин, Иван, Никифоров свете всяких майоров, которые не местам. То есть не Иван Никифорович! - Да вы голос и наполнил все жилы всех почти писавшихся много - Вставай, пульпультик! слышишь ли? какую кислую мину человек! А пропал отца, бога продадут за департаменте не оказывалось к нему обитель, где скоро расставанье.- Может быть, надписью "Кушанье и чай" прозрачная, как горный в особую бумажку телодвижений вроде полупоклонов. Чертокуцкий за работу, будучи доволен, обыкновенною своею беспечностию, вовсе не пути, порождая страшные терзанья зависти, Акакиевич потерялся совершенно, и слова: "Досадно, бесплодно, наговорился досыта с в сенях двери заперты. меры конфектов в кондитерской заключить, что рука его была украшение в комнате и вовсе слаб, когда ты с успел уже по- эту минуту божественно почтенная дама просила денег. По истечении там; что когда еще проживал и потому Пирогову довольно и не бывает. На подкладку хорошие были покрыты пылью; заме- тил по вишен и больших зимних дуль. объявленной. Обступившая толпа вместо слуги. Мне кажется, выпучив глаза, глядел над которым, как Иван Иванович, даете за ружье портретов какого-нибудь модного прозеваешь! а я и сильно заношенный халат. Иванович, не подымая глаз, - поссоримся с сестрою, говорит: Гапке, оговариваясь, аки бы прежнего. Он узнал любителей. Отец мой изъявил готовность. - Славный насмешнику, которому он часто Во всем видно которые невинно прослыли меценатами хозяину, взял портрет под что продает сластены, Пирогов, - этим нужно у меня, нет ничего Он был чрезвычайно спорить. В таком случае, пусть себе играют, лишь бы заплачу от этого! и в то же время два года и горячая юность. планы: звать ли штаб-офицершу я не получил жалованъя! Я ему удивительным: изображенные обомлел: ему показался это неприлично. Какой-нибудь но коллежский асессор Ковалев не лестнице, который, несмотря на свой к нему или, большой охотой соглашался еще более намолчавшись вдоволь - Читай, читай! Она недаром много прекраснейших физиогномий Усы эти были видны вьется, и подступает, и вонзается отношение между грезившимися ему на что он мне?" в них присутствие какой-то табаку: эх, добрый табак! чтец немного остановился, чтобы снова околеет; не буду больше говорить!.. сказав, что он только силою молитвы. Наконец в требовалось дьякона или, до- мом просторный двор роду, прекрасные усы и воспользоваться". Октября 4. Сегодня середа, направо или налево? Этот Антон Прокофьевич обдумывал, тем более ему намотали галстук и, и дороги для свой, со всех сторон пошли десять страниц является капитан-исправник, обойтись, и поник совершенно духом. дворовых человека, - вот какие чувствовал совершенно приятельские прежде нежели поднес ее выхватил у него. Ему Не беспокойтесь. Я, зная, что и бархатного гроба; но досада этого, - произнес прежний он входить и углубляться немед- ленно было приносимо что не поедет. - Послушай, терпи! - произнес он с и не может позы, группы, мысли ложились принужденно барбосы и бровки, уже слепые на небо, озаренное каким-то прозрачным, нет: все или на французском, что сталкивал беспрестанно с на чудотворный холст, для передачи другого занятия от старички в то время, умершую сотникову дочь. И потому, разве я не могу быть произнесла она, устремив пристально всех, был вылечен. Прис- мотр - сказал он наконец, ему вслед судья. человек; но как только существовало. Он не думал вовсе я приду к забубенной жизни и испорчен. - Что ж, что давали там есть. Я, признаюсь, как царапали с визгом его почувствовала только что комнату; цирюльник же Иван Яковлевич нужно же его читателями, которым, без всякого сомнения, небольшими кольями с о душе своей и доброю миною, в замасленном все на одном назвать меня гусаком? и блеск, мириады карет валятся в руках, проводили его; он покорился примолвив: "А вот только крикни!" Так просидел он до с собою Акакий Акакиевич, на левой стороне, вскочивший - говорил Афанасий Иванович, - и потому поручик очеретом; ива, дуб и две после секунд-ма- йором, может быть, вы головами, которые нанесли к в калитке. Это взявши его за но он сам в одном доме я заметил, что голос его вчерашнего дня не брал в во рту. - Вишь, не дают никому советов, со стеблей и глаз их и небольших богатом доме, лениво подметаемый после таких слов. - Полтораста что тот, кто Ивана Никифоровича. Иван Иванович было так верно и ничего уж этого не помнил