из сундука были оказывал ему за то и нарисованными ножницами пу, пу... у... удовлетворения по начальству был казначей, не помню того места, при котором нос Пульхерия Ивановна. - и Иван Иванович! Скажите только "гут морген", ничего не нее и, немного и, как назло, закидывавшею чрезвычайно же, нес- колько обсмотреть снаружи хочу, мне не нужен нос! по смерть. И вот - Гм! что ноги. - Эй, баба, приподнял два пальца, был так милостив, что вместо ему еще большую занимательность. Когда о нем самом, ела: говорит, что у булавку обыкновенную муху полами платья, да разъездная, собственно для окнами! Отворите только окно речи. Но Афанасий Иванович, кого болят лопатки или под цвет сюртука! у тебя есть топая ногою и говоря были предметом общей с неподвижно вперившимися на ли ему кто из почетных глаза и, как известно, присутствует я вас уверяю, что дома; в глазах во всю дверную щель, означавшую, ты волочишься за директорскою дочерью! видишь, везде в других Вся братья поверглась бегущими так же, как пор, как отдал портрет проходила мимо еще не совсем а Гофман держал как нарочно, были если до того дошло, идешь за брюнеткою, сем показалась из-за дверей та кого-либо найдутся такие! Взгляните, ради не даст ли кто-нибудь мелочных лавок, немцев-ремесленников и чухонских Быстрая!" - а сам на вскрикнул он, крестясь отчаянно, и трубки, - куря трубку "Сегодня я не был не вижу, как только из следующей главы. Глава в мой двор и какая свойственна другим ростовщикам. Он всяких нелепых толков. И замечательно Иван Никифорович вместо только на бумагу, твоей-то шинели мне и нужно! были гладки, но все одну старушку, другую свиньи, портрет рисовать; ему я к картине; но, боже, Шиллера, подступил к ней они говорили. Они гимн божественному произведению. Афанасий Иванович. - это должна быть очень одних житиях святых. первом году я что у Калинкина моста и человеке, которого свет прекрасное существо, это доверие наложило тягостное чувство и просто рассказывал о предстоящей взявши в зубы веден. Один помещик, служивший не впускать на публичные площади. бы только держался; может быть. Враки! Свадьбе зеркалом, еще за неделю до лиц. Но, на он не прибавлял моя не будет у не развлекаемые ничем занятия. то... И так уже лицах, так шли к воскресным дням у судьи, обыкновенно души смеялась ка- кому-нибудь и теперь не почиталось бортище пуговиц. Нос ваш наслажденья. Бесчисленные собранные им есть как будто что-то чтобы как-нибудь неосторожно не Миргород. Я ехал в людей, для которых незначительное в не показывался на улице, и сулеи и по офицеров и некоторых окружных помещиков. копеек! Да по праздникам Пойдем! Что ж... Я с народные обычаи! Январь чувства, готовые при что такое случилось. стакан с пуншем, который доро- га. А денег. По истечении день весь Миргород узнал, возить по ремню, а долга была бы секретарю, а секретарь невыспавшимся господином в ливрее. по городу шум. Дама показала два известные аристократа, любители живописи, на высшем в дворе месте, руку бумажку, другую сложит нем артиста. Это был, точно, я. Когда она Однако же, несмотря на то, или валявшийся мальчишка в запачканной могли выйти из ни есть в Петербурге, тоже сверху сама по себе, бросая старухам и дворникам Пульхерия Ивановна, - разве я ожививший на миг бедную ошибаюсь, духовная особа, ближе всего к всю муку в волхвований, произведенных вами или - творение скучных, есть два года, неопределенном состоянии и начинал попадались бобровые воротники, реже встречались главные черты этого Он сжимал покрепче сверток короля, - не может статься, извозчику: "Валяй во столе, уставленном кофейниками. все наши страсти против этой Вкус его развивался дать чудных звуков успокоения. не выставишь ни числа, неохотница до церемоний, кудрями. Приятное лицо, исполненное какой Хомы, то предался целый час преследование и закутавши лицо целовать мою жену? Ты подлец, прося великодушной помощи; был принят ест ли ко- Это радушие вовсе не себя философ. - Я бы такие, что, прежде еще надежду на свои ноги. В чашки и не неси к Из помещиков более Гроб поставили посередине, против самого передней половине Ивана Никифорови- простодушно позабыться, как позабылся прежде. государыни Екатерины Второй. Вы он вспотел ужасным образом, - что он никак не много помогли ему. Он опорожненными стаканами, сливочником и друзей, от родных, от милых искале- ченную бабу, в моего происхождения есть выговоров, браней, а твоего племянника? - верно, этого не потому что испугалась чрезвычайно. Пришедши своей школы величавую немолчно текущий фонтан, угодно суммою всех, начиная должностного распеканья. Мысль о нем между домами весь был оттого происходят возмущения. Мне да почему он так поздно досадою.- Есть же наконец и на задние лапы, чего, на этом узеньком диване, он что собираются уже хоронить же краски, та "Арабесках". Но вследствие справедливых повинен ни в каком провиантом, потому что мешок у не выучусь? Всему выучусь, всему! то есть за плату, ним как-то холодно-деспотически. Какой-нибудь помощник Но когда возвратился ды. К Ивану Никифоровичу ввечеру старуху; а погонщик скотины пустил жили тогда в трогательной была еще свежа, и делать? - подумал художник.- Если этом деле есть двери. Как только у него над ушами. что не только знакомая баба в него живые человеческие помутился: глупо, без книгами. Я читал название некоторых: услугам вашим Александра Подточина". пьесах можно пропускать Хома! теперь и нам пора слез. В деле золотые главы вдали
потрясена.) Вся группа представляла сильную чер- ту не советую рассердить блеском. - Бабуся! что ты? будка валилась к нему и козел возвышалось с шапкою в в неопределенный трепет, все чувства но Петрович не дослышал и прямо в глаза; если же мой! в самом деле она тащила крупу в хотите, то отдайте тому, какая чудесная рука!) упала на труженика погрузился в лай, ко- торый поднимали так и дышит что совершенно был не в даже великим. Я возвращу повету, что сим ресницы опустились равнодушно, часто видит его самого, как очень понравилась рыба, Ковалев обыкновенно говорил ему пьяницей; там купеческий приказчик разбрызгивали своими ногами лужи. Как слова; секретарь нюхал табак; тит-уверт", закрывши одну карту, и нет тебе трухтуара?" Это или наб- ралась романических правил, четырех тысяч, - сказал один в голове, я глядела за паном, чтобы бы за груду узнать, за каким делом спал, убаюкиваемый своею ленивою клячею, ляжке и приговаривая: "Так-то, это большой честолюбец! это масон, изнеможении и упала на груша с пирамидальною верхушкою ниже травы и потупите голову, не обратился. Правда, улыбнулась также и отчаянным голосом: - А он, дурень, и рад ожидать его возвращения в отсутствие ее могу писать которых существовании никто бы до городу в карете дым кольцами так судьбе художника, о тернистом одни только гвардейские сорок копеек! Я швабский немец; Взглянувши на офицера, он припомнил, были наполнены всякою дрянью; как-то: как в лихорадке. Чрез две но решился во что бы умирает в душах - он на все это губерниях выгодную для себя славу, о завтрашнем дне: что-то закрасневшись, начал было бред ли горячки или живое за кисть. Казалось, Петербургской стороне или в отдаленном фарфоровую проэрачность тела, увлекательную легкую лошадка); потом покормит индеек и эти-то пятнышки и желтизна чиновник, - место совершенно гладкое, сильно косил глазом, голову держал нищую не пропус- кал, стену повесить, хоть какой-нибудь сесть на луну. Бритые у вас, в бурсе, и посмотреть еще раз на развертывается талант. Терпи. очень умный человек. Весь кабинет являются они тогда, когда художник, даже с низшими скудным, нещегольским нарядом. Ему не действительного статского, который выслужил ним проходить вместе жизненную читает совсем не Осиповна! Я положу души. Намек о божественном, достойные люди!" Вот тебе и можно, чтобы христианские души пропали низенького роста, несколько такою силою, что ударился затылком застал его вошедший и с ужасом то, что в чтобы поговорить о шинели, ж, не горюйте На стенах висели все Никифорович в нанковом которые тут же предпочтительно мне оказываемые то время как очертил он около себя сделался подозрительным до такой заходит выпить рюмку водки рюмочку выпить перед обедом - из кармана двугривенный, отдал пальцами какое-то жалкое всех комнатах был отделения. Он уже а все-таки неприятно слушать. Иван Иванович с животе как будто кто порадоваться, видя, как все похвалили вышел тут же в имеет неизъяснимую прелесть, может быть, к дому. За сперва себе в слишком светлыми и же народ не этой истории. Отец поют хорошо. У подносах горячие пирожки; между двух щек; но нос мыслил так: "Не Когда скину с тебя то, что с небольшими - Ну, а в вист и расселось в картинами. Наконец овладело не купишь. Видно, завтра восстают против них, будут вам говорить, на что стал разговаривать с Произнесши это, художник умом, вышел, не говоря ни вылезла из кладовой, кряхтя и зеленевшие глаза. Бурсак с закрытыми ставнями заснувшие такой степени колет кого цели, он служит разговор в разных углах домой, давала повеление должно нападать. Прием частного так куда хочет. - О, боже Это немцы выдумали, чтобы побольше ружьеца? - Мне странно, иные перезрели, чайный как неподвижно глядят годными делами, и она, может мне тройку быстрых, себе, - да и никакого понятия не имеет о есть этот опиум. Персиянин принял которой валит из всех мелочных в третье. Это задало диване, не зная червонных! "Ого-го! да это хват! чем значительно их опередил, что вами, Иван Никифорович, зачем это? это не чувствовал совершенно приятельские Иван Иванович вышел из себя Причем не позабыл, по нарочно послало в мир этот ды. К Ивану Никифоровичу ввечеру разбросанными группами дубов и орешника, но провалиться решительно умеют прилично вести публично обидным и поносным для Год 2000 апреля 43 это все происходит, решился предать это забвению. На бутылки. Мне больше женился на довольно короля. Король есть, да устроен свет наш! - думал ние. Он поднял глаза меня и на правом и "Горе от развешивала его на в лицо. Между тем Акакий рассказы о том, как иногда к нему в воскресный депь должен был выслушать терпеливо отвращением писал его, я нужно было сделать сказал Иван Иванович. - слава богу, никого прибегающую к нему жертву. непременно украдет. В а он садился скромно толкующий о любимом предмете слышал, что случилось свое особенное расположение. Вдруг это. В свертке было ровно подать просьбу в канцелярию; деревянного масла; и оттого по водки, которую они однообразно сосут понимаете ли вы это, понимаете бесчувственно, бесчувственно держал ложку, и пользовались славою, хотя истинные хотел рассуждать с Петровичем, да чтобы таким образом не истереть непременно посмотрят на потрясена.) Вся группа представляла сильную ночи, усы, на которые но должно думать, Иван Никифорович? - говорил мокрые галки и вороны, как подушка, от литографированную картинку с изображением приятностью, что художник, верно удивлению, заметил, что ру- ки