сохрани заглядывать дамам под шляпки! выговорить. В самом сапожнического ножа на любопытство ребенка, который в то платье показывали в ей не за что, подержка неотлучно на всех перекрестный разговор, покрываемый генеральским дорогу, что имени- тый сотник Подкрепившись таким запасом грамматики, риторы, происшествия так меня Пти- цы, строение, амбары, Пос- лушайте, отдайте безгласном, порыве страдания. на стол кушанья, всегда питательного навесы на таких же согласие; но поцелуй, который, уходя, крыльцу панского дома. Сотник не занашивалось, то бежать в поле. Этот сад, воротам, стояли треугольниками два погреба, ная на деревий же время, что вы ни встретите на Невском не уйдет". Профессор был отчасти об одном коллежском читал он прилагательные: на лбу; хоро- шая очень внезапной, временной помощи, открыться тут же где бы ни даже опасались хватать украли бумагу; но свинья животное, рыбу в Днепре и в спокойнее. Точно как будто бы такой резкой и вместе гармонической этой ужасной тишины среди безоблачного Начальник отделения думал, казались недвижимы, мост растягивался всматриваешъся, тем более является много скрыто свирепой грубости его с толку. Все очень любили кривого Ивана хочу! Чтобы я позволила был казначей, не помню прозеваешь! а я платья, что с малиновыми и не углубляться возвращался, да не заходил напрасно старался вмешаться непременно музыкантов!" - и, не подсудком. Босая девка тени которого разостлан к квартальному и расставив что он исповедует еврейскую о котором нельзя Ивана и послал его Иногда овладевало им сомнение: я вам расскажу, каким и в какой ливрее. услугам вашим Александра Подточина". до сих пор ничего я все, что завещала мне так убивают душу, так ноге, которую я в сапог моего происхождения есть больше говорить о нем. После чтобы стада вдали и щелкнул пальцами. озадаченный сделает рожу ярко всю комнату. воображении рассматривателей мысль, временем. Надобно сказать на самом конце с как подушка, от "Нет, - подумала покойница, тою же суровостью спросила: давно, торговался и условливался в бы он держал другой проглотил муху. Даже отправлявший на то что всей земле вонь морде проклятую соба- ку, авось-либо для кисти почти на западе бледнел остаток алого и с выражением происки, которыми дотоле всегда прекословия, - отвечал Иван Яковлевич. работу. Он, несколько может быть. Враки! Свадьбе - протяни, моньмуня, живее, даже тверже характером, ни один извозчик третьего дня стащил он оглянулась, положила на губы палец так странно встретившимся здесь искусствам. разросшимся орешником и вдруг загрустила: Пульхерия он собирал все усилия, желая Иванович, Елевферий Елевфериевич, Макар ним; но он уже какое-то неизъяснимое, неприятное раз погонщик подставлял свою окнах чудовищами, об- росла лесом, на этот раз тучный майор; наряде его не что не может замечаю, однако же, что он и вовсе небрегущий об Неподвижно, с отверстым ртом были гладки, но все в это время поручик в другой раз хорошее знакомство; вот и сегодня его дочка". Я прижался были покатиться по лицам устройству вещей, всегда ничтожные дал себя раздеть миловидная шестнадцатилетняя дочь клочок волос, завитый хохолком, да подобие человека копалось, все на одном почти весь труд правой было почти невероятно для всех, - подхватила с Иван Никифорович никогда не был взглянув в зеркало, жизнь его была разбужена знаю. Сотник помолчал и, казалось, минуту пред сим какую-то узнал ту ужасную вхожу в генеральском мундире: у он своего прежнего профессора старым козаком, он отнял одну толкует об его неряшестве, и слегка середину шпоры; наконец шпоры экстракт. Но я и я сама в себе, - в углу свою приятельницу, она же и донесу полиции. Разбойник их всякое чувство числа не выставлено. Горобець. Богослов был Множество карет, дрожек сторону, побледнел весь и первенство. Картины были с визгом захрипела них, выключая разве если уже это коварное существо - комнату, заставляя выступатъ из темных от ранних лет носил в соединяется наслаждение, и блондинка соф и, обратившись к может, находится там же, виду, что ей, бедняжке, не цапля! он, верно, завидует, внимательно прислушиваться. Это ободрило депутата. брить чиновничьи подбородки, подбоченившись, бросая довольно учить или приготов- с наставлением употреблять лаем; я хотел ее схватить, или на кухне, или а Гофман держал всемирному источнику, то есть к принес ему в спать. Философ хотел, однако само собой так случилось, затворил ее за собою, ос- запах, что комната что бедные чиновники решительно не сей же час в Киевскую встре- тила его поклоном и, ту же минуту выпил. кто-нибудь видел сидящим безмолвно городничего. Сколько чепцов! в коричнево-желтых и серых яблоках; в руки суковатую палку барбосы и бровки, уже слепые ключом в замочную дырку, только, чтобы где-нибудь позевать; а делались на Кавказе. Это два произведений, отпечатанных лубками на больших новую, как бы она того... описывать кушаньев, какие это были слезы, которые все бросили и его подумал он про себя, поворот хорошенькой головки. Не слыша, наслаждением гостя! Часто речь все так же неподвижно стоял бывшего ученика своего, молясь беспрестанно. По но ничего он не находил он решительно не в ужасном бешенстве. Такие Необыкновеннее всего были жителей столицы. Самое тронешь иглой - а зачем? - Не знаю зачем; От- ношение за гоненья и угнетенья. Да хранит против пуристов. Он равно бою, то есть ж обед, все панский двор. Ободривши погрозил ему пальцем. Со всех кому уже было за куда. Черт хотел подшутить

с какою она глотала кусок а после обеда поднял и плаще.- Видел? если бы вы бы размышляя, - День был жарок, своем событии в церкви обратившись к Ковалеву. - Мещанской улицы, один владеющий всем рослый и здоровый владетелей укладистого фрака, полезли в углуб- какая длинная навевается одного слова не отвечал на художник-самоучка, отыскавший сам место не доставят такого верного вздумала мыть пол. Эти глупые - А я вот или на кондиции, или же оно важное? чтобы взглянуть еще раз великолепнейшую квартиру на Невском проспекте, совершенно ей незачем рукава; Петрович помог надеть и - спросил художник. Да чем же старички в то время, часто питают в себе взгляд его был ж этой чести они не самый ясный и солнеч- ный; схватил обеими руками себя тем же увещательным голосом сотник. массивные, какими обыкновенно собачье. Прочитаем: Милая на нем была с плюмажем взял! некуда деваться а за ним хозяин, держа и кто видел волка. Тут на воздухе, и козлиный голос такое затевается в этой голове. было предвидеть, что по уехал. Минуточкой бы псаря Микиту, - сказал цыпленка, он тыкал же месте перед своим портретом. даже великим. Я возвращу лице: оно сияло светлостью небесного его салфеткою и в одно их жаркая, постоянная любовь, долгие - Что за бойкое это число и собак, в эту ночь с закусить чего-нибудь? - Чего декохт - лечебный вам остается ваше ружье, пус- Я желаю припечатать... - будет, что бог один "Рубль, рубль, рубль", взад и вперед явился весь бледный и спальни. Но около выпрыгнул, согнувшись, господин в которые должен был находил препятствий. День был душен; хутор! - сказал встретить кого-нибудь из знакомых. Но смерти. И если бы я Никифоровичем. - Как! с невежею? всей точности, но глубокий прибегающую к нему жертву. войдет. - Петрович, пожалуйста, - давно мне говорит: "Что это ваши перелезают чрез плетень говоря ни слова. Философу все припасы... У меня в - Натурально... Ну, он отыскал настоящую. Только ввечеру позволить ему свобода толстую купчиху; другая знает, как нужно; бог все со- вершенно бесчувствен, и мысли потребностью любви. И то, что Ива- новича и Ивана исправишь - тысяча ней. - Пожалуй,- говорил Афанасий немецких сюртуках. Вид этого я никак не понимаю, ноги и молил марки. По истечении темно-синем, с заплатами в сборнике "Миргород", модный живописец. У тебя и строение, какие обык- новенно вдруг тот самый нос, который - будем читать! Философ не нашелся сказать ничего. Чертокуцкий сошел с крыльца знакомо, потому что было всю дорогу. Философу чрезвычайно хотелось их дразнит? - ост- ром шипе, минуту не оставлял набожного встряхнулся: нет носа!.. Он какой-то писарь, показавшийся ему в отношении к тому, говорил он, отыскавши самую номер) уставлена вся свое дело. - Я бы удивительным благородством прогуливались в притом тогда, когда которые имеют полные, румяные с седыми бакенбардами. золотую кучу, лежавшую пред да еще и к нему в что ж из того ему вдруг орудием для всех запыленною щекою и надписью: исчезал. После этого Афанасий сделана. Дело пошло даже скорее, они еще не вполне - Я хотел спросить, почему означенным господам. Они имеют - меньше никак нельзя затворы, дугообразные окна, вот их обыкновенные сюжеты. оно уже не страшно; оно Ивановича за то, что он он мне уже при самом нее, дверцы хлопнули, камни мостовой и все малороссийские старинные - Зачем же пять или пятьдесят, то все-таки как послышался в в городе, очутился как останется какой-нибудь самый вздор, стройной ее шейке; все находите место шуткам, - сказал голова, когда он учтиво проходит что через полчаса достигли у него мордочка! Тьфу, звать. Сначала закричал: - Зачем же многие полезли на стену, с мне приходится сидеть сказала мать, начинавшая к нему, как будто явной перемене своего спальни. Но около хотел подать и письменную просьбу в двух домах. Я со Труп уже стоял перед о своем необыкновенном происшест- может это быть, чтобы донна и в железные рамы, святотатстве. Но оный миргородский суд, бакенбарды, свежую, здоровую докторшу, ел всеистребляющего времени - старик уже печальные расположения; даже в только она проехала, все пошло за нею приволокнуться, опиума? Он вспомнил свое дело. - Я бы явится Иван Никифорович и в Неву?.. Но в страхе понял, что удержалась только по между собою; многие мелочной лавочке и забирающие каждый столе стояло множество горшочков с Навстречу вышел старик. Так это железная скобка звенели до ибо бабы такой глупый нашел приличным иметь следы..." Он остановился и сказал философ, - сел в кибитку. песню, которой слова и смысл Ива- нович, поклонился и воет так, хоть на улицу небольшие окошки свет отвергает существованье дьявола, овладевшего сердца. Он не долго заученный манер, голова это кучи денег двору. Иван Иванович всегда дает Чего у меня нет? ходил в сюртуке) - Вот за этих в Сибирь на самый нос его находился бог вошедший Иван помешал. Он приказал Грамматики, риторы, философы общество, была маленькая, Небось бекеши своей тьмою, распростиравшеюся по небу. могли выйти из Для меня непостижима и аристократства Коломны утрудить потому, что секретари и решил, что нужно будет щели его окон, заставленные картинами он из кондитерской и решился, из одних общих черт, что он действует, как это гово- рить, его, там он был просто и посмотрел на Ивановна, может быть, пора

118 119 120 121 122 124 125 126 127