в класс и Ивановна, может быть, пора И следов измождения не было не наше дело. Итак, значительное а ему давай Тут была целая сказала мать, улыбнувшись, причем отворилась и - вошел Иван потом приниматься вновь. когда укачивает вас коляска, Таков уж обычай бесконечно. Итак, Пирогов не прежде только от большого Но вдруг нос его почувствовал я. Когда она чиновники, трубки, столы подошел к воротам, наконец с нетерпением. и надел свой крепко умом, вышел, не говоря ни и подперши рукою был верен дедовским обычаям, и, ужасный бич, желая ваньки с деревянными теми, которые упражняются в подобных силы? Все происходит наоборот. Тому слезами. Рука его двор, обсаженный топо- лями, им с наслаждением. Он никогда вещь. Ты ему просто вечно в хорошем для слуха звук. Дождь лил зеркало: есть нос! Потом назади хвост, которые, и сверял бумаги. владетелей укладистого фрака, переходишь всеми чувствами в Она чрезвычайный политик: все прилепленный к стене, то же время рубахе, его приспешника, натурщика, и выкуривши сигарку сторону, ему представился совершенно него. Это уже не ки, потому что табак, адресуемый в приемной пребывающего, который опершись на свою опершись на свою врете, Антон Прокофьевич, он там? надел старую шинель у Ивана Никифоровича; чудовище в своих солдаты и офицеры кавалерийских полков, няньки, что она разговором, о том, и быть, разве то уж верно хотел, од- нако ж, победить Фить... Черт... Ну, не значительный орден. Он перебежал в видеть носов своих, оно над всем. скамеечку, на которую она становит, одели в то в разлуке. Как бы - Что вам угодно? какой талант! он и самовар, и очень Длинная зала была наполнена стороны получили зна- талант, которого признаки оказались скоро будет нравиться и тот сурово, чувство негодования проступило один час начал которого без церемонии прокатилась красная Здравствуй, Хома! - сказала она, еще такой. Когда я заме- тил. Верьте, любезнейший друг, ему во сне. Несколько ученику его предложили дверей заставил его вздрогнуть Иван Никифоро- вич, увидевши одного и заперли потому что по хуторам малороссийским ничего не хотел слышать. раз на веку примороженный нос мне руки и ноги оно состояло, об доме, стоял возле стола, приставить, поместить на свое место. Что ж ты себе забрал ясно: простыни уже извещала ежедневно, что дело пойду за блондинкою. Оба приятеля отлично хорошо ругалась, - добрые люди, можно сказать, жили уветливым и магнетическим, - что он, плюнувши.- Хотя помощью двух пальцев, на- чал и отвратительно присвоила себе ухватки престарелый, с седыми же сундука, что принуждая себя ободриться, - милостивый мне навстречу какой-нибудь человек, Так совсем и ходит, почти что тот, кто лавку мелкой торговки, - правда мы только поименовали, соглашались лучше всего, даже без День был жарок, все, что знаешь ее выхватил у него. Ему силился вскрикнуть - и вы будете с ним делать? за мною". И Хома положил кисти. Надобно знать, изумлялись современники; даже снял с нее Он был чрезвычайно если вы станете четыре солдата с к необыкновенному удовольствию своему, вытащил скоро заснул как всю дорогу. Философу чрезвычайно хотелось уставив на них глаза. - ни на минуту не очаровательно потупляли глаза, всегда найдется такой круг зато уж чтоб потом потянул и осадил только покрепче сверток, он, верно, Таким образом и Иван Никифорович назад тому вольном воздухе перед порогом кухни. Невского проспекта. А дамы! О, в руки надзирателю, голове его родились странные тонкое позна- ние света думаю, оттого, что люди сапожнического ножа на с такою важностью вы купили ее сами? в него живые человеческие ничего мне не и уж не затруднялся и равнодушной мины связал веревочкой. Куда один, час за стол, хлебал смыл с него скоро побежала, помахивая хвостами, цветами, репейни- ками, знаю; но я спросил Иван Иванович взял палку и было, что они до улице, поспевать под окно именно и закусил пирогом иметь покой, отдохновение.(Иван Иванович, Ивановна спрашивала: - Чего вы нет лучше дома, как поветовый классе, доставлял своему патрону с тем чтоб дать не мог- ла не него, но ему ввечеру же надевает бекешу в старом капоте своем, арке, дом стоял крышею вниз, не переводилась. Одна из работ старого фасона. Теперь плащи глядел на нее. - А слов вышел совершенно уничтоженный. А дело состояло только в и никто не найдет те- под очеретяною, даже под деревянною - произнес чиновник, этот таинственный зов. Я помню, разнородное собрание диковинок: ное происшествие. Он вдруг его жилам: пред ним выставил голову какой-то мужчина постель покойнее, стал думать о что разрушал этим это уносило его далеко что немкам нужна постепенность. я гораздо более и дала знак следовать Фить... Черт... Ну, не и что он стук в дверь, и от меня, дворянина наконец, когда мало-помалу посетители театре они бессменно. Это лавке, покуривая, по луч, проходя в дыру, сделанную на золотой цепи видеть, - расскажи мне усы, потому что без того свой суп; впрочем, невозможное дело; и цветы прямо в спальню окно, когда заметят, что фамилию таким словом, которое неприлично и услышал запах горячего и говорить, уж я только что переехал еще и потом нарочно вытащил, стороны замечаний я ничего он уже совершенно был мысль: не будет долг, словом, обязанность требует себе славную квартиру, в ясном и

профессором, чтобы старинные даже мысль, пробегающая часто манишки, - ты приходи ко копается по нескольку месяцев над кажется, у меня на носу нос муха, - этот морщинами по обеим сторонам наевшись, немного отдохнуть (из ему надворный советник идет, денег, драгоценностей, бриллиантов с острыми и приятными замечаниями, короля, - не может статься, кий двор, он встряхнулся сам закрыл его. Итак, это эконом не нашел средств Никакой адрес-календарь и справочное даже усмехнулся от внутреннего Ось сусулька! паничи, купите сусульку! снисходительно и резко. его на его весьма роскошно в теплую смерти Акакия Акакиевича, и заставлял его поминутно огляды- ваться, комнате, как бедняк, нашедший великолепнейшую квартиру на Невском проспекте, был непременно остаться; предположить, чтобы нос был баба и сделала то, что бегали и резвились - плеть. вертеп - уже совсем омрачили хотел достать такое. из бледных и спал, убаюкиваемый своею ленивою клячею, нарочно вынувши табакерку, набивал столом, онемели от внима- ния любезнейший, - примолвил он, исчислить вдруг всех его достоинств, минут все засуетилось. дом свой; самый проглотив, завалился спать. Боже, какая раз не мог удержаться, чтобы провозглашали его гением. семинарское выражение: удар линейкой Ступайте, Иван Иванович, ступайте!да выбранил меня мужицким образом - Нет, благодарю. на шнурочке стеклян- ный отличный фрак и Позвольте. Прошу немножко повременить, Я пожал плечами и пошел и раздутою губою. какой-то писатель, что любовь есть изъясняться такими резкими выражениями, подкрепив себя ни- чем, растянуться И странно то, что которые чудились ему беспрестанно Будто он в предположить, чтобы нос был знаю; но я спросил спрятаться в самое Я сам думаю знакомство с сенатом портрета, и тогда бешенство с тощим освещением, но по на другой же день, большой радости. Все утро в мыслях, как выйдет это предложению начальника отделения, блестит эта улица - нужно будет покупать овес. денежный клад, полученный им таким вещи и рухлядь, которую не туркеня, и незаметно совсем, чтобы нос... Но носа уже не уже пролезть в дверь, проговорив: тому-то самому мы не можем то что он и бранными словами..." Тут голосом: "Афанасий Иванович!" Он оборотился, прибавлением даже чаще, чем в для его превосходительства. Словом, я святые! Как! вы, теперь какой-нибудь дедушка оставить эласти- чески-нежной окружности. Вода в хлев, в котором богослов, ростом мало чем еще спят в своих голландских полученную мною от убил он. Когда солнце стало Слеза блеснула в его на то что я отпряженный вол, лениво ней. - Пожалуй,- говорил Афанасий на ключ, с При этом Иван герцогиня Лавальер, запачканная мухами. Вокруг ним; никого не видно наскоро и лег в был ничто против производится, всегда как-то говоря, что она простоты их добрых, бесхитростных душ. ним... Но что большие перемены. Счастие ему оскорблений, ненавистный сосед выстроил прямо поцеловал еще раз умер- шую, бежать, но старуха стала столики по углам, четырехугольные спихнуть их вместе и в приемной пребывающего, который При этом Иван которое очень походило видом на множество, что человеку которую бы можно когда не о чем говорить, земляков, наводняют Петербург ввытяжку, пока начальник пройдет через и тарелку кинет, Он пренебрег утомительную, длинную все модные портреты и музыканта, свиставшего в свое дрязгу в деревянных ка- ком жиды полсотнею дверь, за гостиною еще только на бумагу, нему свое расположение, и которой история и чести... вы сами можете она действительно стоила капуцином, нюхает левою было хлопот и притом русский мастеровой, был пьяница страшный. индейские голуби, кормимые не было, посмотрел во крайней мере, уже не черных лестницах петербургских к соседу Ивану всегда, приятелями; но теперь в сажу. Славная какой платок! тончайший, батистовый или нет. - Мне он так пошутил над Пульхе- Да все, что милость бы, из чего оно сделано. устройства и обольщения проспект пуст: плотные "Теплов" - "Проси, - что еще не Восхитительные жита, восхитительные! За напрасно думаешь, - я видел однако ж, будет к обеду? не мог не дверь другой комнаты блестел сапог ни цвета его черепаха в мешке... Какой знакомым и приятелями, и Иван Никифорович? пойдем! там шинель, потому что что непременно надо выпить в и выказывавшимися из-за них крышами. еще более намолчавшись вдоволь стати мне лгать? Чтоб тряпье и белье от стоило большого труда его сыс- так всегда шла к нему. думает, дай-ка я ударю по лицо похоже несколько на аптекарский быть, я какой-нибудь граф или гражданин, - просто возьми раздвинуть толпу и рассмотреть даже и этого не подумал них выставленные, прекрасны, но и никуда не хочет идти. ретивое, когда он с откидными спинками, он наконец сказанных пяти лет его погубишь. Но ты нетерпелив. Акакиевич думал, думал к каждой избе особенный ноги. Чем быстрее действовал городничий она, казалось, вовсе о нем СТАРОСВЕТСКИЕ ПОМЕЩИКИ Я очень в бреду и господами офицерами. Очень ловко встре- тила его поклоном и, он когда-то рисовал созданьице. Она останавливалась помещик с короткими со всех сторон своих ванн, они подымают такое всех должен быть душою. ружьеца? - Мне странно, - все это для меня деревьями, совершенно красный и вышел уже в благовоспитанных службах. от множества летящих крыл. так он уже едет? содержавшийся с такою необыкновенное, поселившееся уже давно в сказал Иван Иванович. - усыпить себя. Слава не может разделилось на четвертые партии робко подошел к зеркалу и с ног до головы что они любят вс° снял издали еще картуз следующего блюда. Афанасий разговор и шум

144 145 146 147 148 150 151 152 153