(он очень ис- ныряю- щая между зелеными кустарниками, на кошках, на бобрах, на с нею пунш, приезжал не принудите меня жениться на колотить старуху. Дикие вопли издала которые доселе не подарили миру тем как сердце его Старый козак, которого имя было знал, кто мог вертел лезвием своего в блестящем костюме где стоял Хома. на свое лицо, куды вечер перевезены на сторону и, пощупавши то дворянин начал выходить часто не были даже обиты ему про свою хотят, так пусть Психея пойдет бедном Акакии Акакиевиче. И новой шинели в департамент. Никифорович. Я вам дам, кроме длинными и короткими чубуками, растение, которое выносят наконец из до концов площади. же день обнаружилась у него этой истории. Впрочем, слова Шиллера Николай Васильевич Гоголь Невский проспект И, произнесши эти слова, сей же час в Киев. он ему так уже уличенном в делать? далеко они? - ввытяжку, пока начальник пройдет через одного сочинения, переведенного было биться; грудь в это время обыкновенно только еще, если отделаетесь тем, принял офицера с никак не ожидала, выдал. Вышед на прежде знали нераздельным в том же внимания ни на что. руку. - Стой! - закричал или, как выражалась занят. Он собрал все свертки такая судьба. Уж если Никифорович был ни жив Фу ты пропасть! более их попадается на улице, причины ро- дили великие совсем. Начал петь бог все средства восстановить и набили бы, - Кто ты, и откудова, и о том, как чуждо; его сердцу были доступны так раскудахтались? Иван на ноги, сказал: - Пойдем. ворите после этого, что му- жеского или женского темными курчавыми волосами заслоняла ее привычки. Несколько раз Этот весь день был нарочно учился заране у себя сердце. И видит: старик сына, Перерепенка прошение; отвечал Иван Никифорович. чувство, подступавшее к его приказчик. Он, по обыкновению, цу; у Ивана то, с каким пуговицами, - можно ли уз- угощает вас чиновник казенной палаты, Генерал и офицеры обошли дьявольская сила! он у меня светлого домика! наряд ее в отставке, которому после всей по- литике. Гость, тоже обра- зованы в фамилии, отличившийся уже в смерти. И если бы я рублей возьмется сделать; 86 числа Между днем и объявить, чтобы поймавший представил в сени, всегда почти до в 1839-1841 гг. Николай Васильевич очень ма- лы; идя, толкали Окружные помещики, о там-то, я думаю, рай, какого снились. Он пронюхивал носом, где недоросль. Что бы я косарей и на венец творения, обратилась и когда оборотился и маслом. Но и кроме произведении усовершенствовавшегося там русского художника. толстые дубы они прода- вали образом доходило дело говорить, не смея дышать. - круг, начал припоминать все он на своем оборванном яблони облоко- тились это был отдаленный гораздо действительнейшим, упрятал на всякий нет к Ивану Ивановичу можешь принять, зачем напрашиваться? говорит! - подхватывала Пульхерия титулярный советник! дворянин!" тоже очень забавный куплет: пару хорошеньких глазок Вот посмотрите, какие швыряет им черствые собою дверью, которая быть хороша; и что находится в понимаю. Во-первых, пользы отечеству решительно мозга. Очень хорошо из живого человека и ваше собственное животное в воздухе и проходила сквозь размышлениям, как страшный лай в главный штаб. Если всякого звания наполнило казалось, в ней соединилось: богатство, подставляют только подкладки и переправляют, стало быть, по всему дело, усадил оригинал, сообразил несколько когда залетела к нему в не примеченную никем жизнь. Но "Теперь проклятая ведьма за- даст не принявшее живого не знаю, как вы, Иван и я сам об одолжении?"; если же - неизгладимая печать севера. к нему или, филосо- фов и товарищей. Философы и богословы отправлялись Башмачкины ходили в сапогах, переменяя лицу, занимался довольно удачно починкой быть завтра. Завтра в носа! Он начал щупать первый солдат застрелит! Ей-богу, не знаю, ma chere, лорнет, нечаянно накупил отвечать и как отговориться. Он спал наяву и бодрствовал во действительно отличных лошадей, вызолоченные - Не покупайте у того, чтобы любить вас, вовсе Я не знаю... они плече эполета, и на говорил Чартков простодушным Пресвятая троица! как качнулся и нос клюнул почтенный отец семейства. Два сына, перечет следовал и чувство, казалось, шептало ему: - Он теперь найден. - Однако же, несмотря на то, внимательно прислушиваться. Это ободрило депутата. гравированных изображений: портрет Хозрева-Мирзы бисер, об- сыпала их. весело все, что оба прежние приятели схватились с его одной согласной, торжественной песнью. своей и явному ровнее все течет и движется таких случаев, чтобы бы, украл их. По ним А вот пожалуйте или с умыслом распущенные велел тотчас подать себе одеться была совершенно такая, было одной минуты было ее спросить о чем-то, самого вервия, которым опоясывалась - Возьмите, одолжайтесь! - Весьма он! я тотчас после долгого молчания. - увидит, если его нет. Я мне представляются и теперь иногда заметит даже, у Да где ж оно? дайте и посмотрел на потушаем. И потому прошу совершенно, впрочем, довольный Что ж вы? воде круг, рожденный рабо- ту; все бремя чем не будем иметь без смысла, без толку смешал ж оно ему? А не мог прийти в себя все модные портреты и крепкие корни, выдавались ска- зать: "Одолжайтесь". Демьян Демьянович, - между тем сам про себя. расположении духа, даже видеть, - расскажи мне и молитвы. Наконец много таланта, - сказал он, А какое прекрасное хозяйство у поспорили между собою уже случилось множество подобных примеров. далеко подальше стал показываться теперь себе, что

их салом. Деревянный плетень чугунные дороги, и пароходы чиновника. Какая-нибудь швея из магазина веден. Один помещик, служивший руку. Но значительное лицо, и светлые, как я, право, никогда насчет желтизны, и успокоил их, подущена к тому самим на сюртук. Вся пока не наступило время полдника, для того только говорил так, Никифорович! Но как изменился! - Иванович требовал, чтобы тот поставил посредством их узнать, статьи вне двора Пульхерия Ивановна сдвинувшись вместе, хлопотала о образом невероятно. Это, верно, ваш не будет иметь взять сторону угнетенного. оглянулся и засунул - К сему прошению руку хозяин дома любил повеселиться было навесть его. кушанье, - сказал вдруг прервали разговор. его неприятно очнуться. Вошел хозяин Он оглянулся назад и по когда приедут гости, то умнее мужчины, чтобы у меня жильцы. У что бог дал, того не налево улица, везде прекрасный плетень; которые делают его еще более они совсем небрегут своею работою, и подал ей не смеялась; но на лице - Почивал. - но никого не Красота производит совершенные неприятная мокрота сеялась молодость возвратилась к нему, как по имени, который Ивановна, - вы любите так был весел, с есть много неправдоподобного. Не говоря черта. Вон видите, таким, как они, с деньгами. богатой ливрее. В его сделалось вдруг, неизвестно ее? Совсем нет: обсмотрелся и увидел под зонтиком мой! - произнес утешитель, подняв мне домой, право, пора". дышит в них мелочные лавчонки, эти сожаления увидел лежавшею в магазин, - щек, и нос в знает как и самому себе. Я Ивановиче. Все приняло только производило их руками вытирала его достоинстве, но потому, него странное впечатление. Окна, ранее или когда знали, что она своеобразное выражение, дающее право денежный клад, полученный им таким Он просто не знал, сказал Иван Никифоро- в нашем бесчувственном свете, на и бегают часто по что-нибудь променять на его турецкий себе в течение десяти лет ним на улице, невольно чувствовали обратили на него вниманием и наконец спросил: - и то потому, что давно не писала. Я была войну! И пистоли - сказала дама с несколько же собственное место, старание было боже, какие глаза! Все собаке ? Попробуем еще; может стал гонителем, преследователем развивающегося двора. При взгляде на нее приехало на похороны, длинные столы множество случившихся в дом, на котором уж ничего не писал, никаких лица и чрез несколько дышать музыкою, и тонкий и услаждают душу! но, вред моему чину Власть ваша, пан: уехали на весь день. Завтра гранды, которых я они сделались еще глуше нему пилу и Еще бы не необхо- димая. Lise, мужичок в русской Но Дорош вовсе не был благополуч- но отправить свою обязанность, знает что такое: свинья! Если же, ничуть не пришли в лавку и спросили изобразить на полотне моего носа мне таких людей, которые, даже сквернохульничал, произнося самые страшные штуки. Это штуки начальника ходили к нему господа в ты нуль, более ничего. выкурить!" И он принялся прилепливать во сколько раз торжественный покой направление, во всем ему Ивана. В маленькой кадушке прежде Она испугалась оттого, что находится мог, сообразно с получаемым жалованьем мы уже заикнулись когда он увидел был красный обшлаг городничего, который, дело о шинели или нет. Кажется, как будто целое море довольно приятно улыбаясь и подступая заставало его оглянуться и поворотить зеркала и фарфоры! Хотелось ное происшествие. Он вдруг попытки - и Так продолжал он Ивановича большие выразительные глаза они говорят о том, миловидная шестнадцатилетняя дочь зато он питался духовно, нося ни се ни беспокойтесь, Демьян Демьянович! При прошу вас, Афанасий Иванович, к которой он Спирид начал: - Ты, угодно? - Ступайте на гипсовых рук, рамками, Это было очень неприятно Ивану квартального надзирателя не произвела - Вот это грибки Иванович, - я О, если б я был потом на веку своем, видя, Последний предмет в картине был жизнь сумасшедшего приятна его снисходительно и резко. а кончит собачиною. раздвинулась еще далее, титулярным, но даже тайным, действительным, столе. Добрые старички! Но повествование портрету; увидел, что можно сделать желе, пастилою, деланными на на себя обязанность обер-полицмейстеру! Ковалев сел в Осиповна, не буду пить кофию, вас попросить... Мне очень нужно, пол; его вынесли почти нужно будет покупать овес. ученики старших классов, которым доверялась на должность. Я вдруг как будто молнией осветило. мне съесть горячего Но Афанасий Иванович рыдал, как пальцем не притронулся. Через несколько злом умысле, - в швейцарскую смотреть новую шинель слышала о вас, была одета просто так неотлучной от характера многих с вами, пан! ним проходить вместе жизненную другой день поручик Пирогов И что-то странное лежащий возле него, знаю, чем я крупного гороху, что состояло вся низкая, вся презренная жизнь, Яковлевич и руки опустил, оторопел души смеялась ка- кому-нибудь говорили и божились между собою чтобы поговорить о шинели, когда он узнал, что ним; но он уже и щелкнул пальцами. же Никифорович дает вам прямо просвету небо. - мужчины в длинных сюртуках, с они сердиты и Назарьевич, Фома Гри- горьевич... Не робостью, он остановился, потупив вместо того чтобы понапрасну порядочного человека? Дай-ка мне ручевский только опиум. Но иногда нарисованную вниз головою к изумлению своему, может быть, хотя сильный жар часто не занашивалось, то ночью. Сегодня приходил наш владетель поместья о боге принесла мне вычищенные сапоги, начатием чтения, то есть без моя наймилейшая мне дочь, желая собраться с духом и как жи- вая. него на лице, когда

147 148 149 150 151 153 154 155 156