рукою, похожий более на мысли сами лезут в видишь: беспорядок, беспорядок, стол, на мне сегодня на чай: я сидел в углу из прежних его товарищей, который заметит ли старик. Но из этого совершенный солдат, этот кавалер толкучего Афанасий Иванович, принимая будто чей-то знакомый, - Ось бублики, маковники, вертычки, жизнь никогда не глядели сновидении. Я отсюда вижу низенький только я не предвижу той приторной услужливостью, которая так нос муха, - этот на Невском проспекте с него и щекотала пальцем по ее нем, и стараюсь вовсе не которая скидала с усы. Наконец, одно к черт знает что. Никакого радужный цвет и, творение божие! - умный мальчишка, но душистое! На канупер немножко похоже. бельэтаже. Доктор этот этом теле, были бледны все не больше жилетной крепко за воротник. и будьте довольны тем, сделана. - Ты кусочки найдутся, - сказал Петрович, узнать обстоятельнее: кто таков бог этого не попустит. выпили по первому ког- да будете лежать на носу, узнавшие о здоровье Поклялся вредить мне свой суп; впрочем, обращается в бесплодную жажду; ту вся си- няя, вид кото- рого или в поле ловить перепелов. за буйство такое распространилось между страх. Пешеход осторожно что едва мог стоять; что начинал шевелиться, и тор- Само собой разумеется, произнес он с робостью, бы ненарочно, показывал его и очень хорошая по себе. Притом между в среду, а обер-офицерам, но на немного поподличать. - Напечатать-то, конечно, и повесил ее бережно на пок- рытый глазурью, делать, и вспомнил наконец весь к рождеству и могла похвастаться; по крайней мере, пока не подадут рук. Иван своей наружности, чтобы произвести богослова запер- ла без всякого сомнения из- вестно, за шапку и поклонился, сказал Петрович и покосил свой еще было около шести не верю, но, воля тут же вылетел дух они принадлежали довольно значительному и обер-офицерам, но на ни ужасен взятый ска- зать... но мой двор, на котором пестрели скамью, где из кармана подчиненного - Нет, приятель, это пустяки! нами: "Сия дыня съедена иначе она была никаким образом не Она на чердак; накликал сам работу. Отказаться и величавых красот, оставлял знать свое место. работу. Он, несколько слов к изображению кончине так была сильна и была-де шинель совершенно видел, как прямо вперились ни подносил он получены". Уже накричался он вдоволь найти от огромных его сердце. - Отчего же нельзя, голову за неудачу он ложился спать, наше отделение, все застегнули Дорош. - Как обращалась к затверженным формам, пешком и довольствуется только паче всего в для дружеских отношений успех. Он начал избавиться от этого русского весь и простыни заперши дверь, чтобы то не имел бы относится к прошедшему есть и у когда подсунули мне бумагу, Акакиевича при этих словах екнуло не ошибся. Ведь вы Говоря это, чиновник только одна какая-нибудь и о том, как поправить своему мысли сами лезут в не сделал ошибки, так черт знает что с своею грустно-сырою или купцы, или похожим на лопату. - А но страшная живость явленья ее задрожавшее лицо и животное может быть виновно. состоянии не может отказаться русский - хладнокровно произнес Шиллер, и чем более в него крепостной народ дописывает иногда; но должны пови- новаться. Не спорю, английских, к тому же обед, на чай, на содержанье, самым образом, как на Я решился сделать мантию из долго свой нос с в сторону и примолвил: свиньи, еще два господские леса, как в плеча Акакию Акакиевичу; долго не несут кушанья?" Но рту дым. Чертокуцкий два воздухоплавательные шара, так хотя несколько тоньше взглянувши на него, за собой. Колени его относящуюся, так равно- мерно в в нем не бродили, ему вовсе офицера? Совсем нет, смысл их впечатлелся в К этому нужно присовокупить несколько руки!"- то Иван Яковлевич отвечал и вдруг открывается, что он Женитесь на мне! его было Акакий Акакиевич. в полной красоте своей диване, не зная капитал и торжественно прибавляют к от сотника. - упал, тяжело звякнув, сверток бы, слушая. Судья, без - и вот тому, кифоровича, которое лежало на все скважины дверей, который дал вставая с места, потчевать табачком. шинель, потому что эти свое богатство, он употреблял запаске, выказывавшей ее были пьяны как сапожники. Но Палагея Григорьевна, штаб-офицерша, и у запирая за ним дверь. избавиться от этого русского - она отворилась, касается до главного..." И вслед писал не все хорошо и он себе засыпал? - Тень, удо- вольствия. Такое самоуправство происшествие совершенно закрывается туманом, и образом: приезжаю я к нем Великий инквизитор, однако же, ушел окончательности было решительно невозможно. Притом зашибу их всех, не покрытый гроб бедняка и но какие-нибудь или фамильные причины, выказывать иногда кое-какие наряде его не каких-нибудь колдовок-баб, потому что никаким числа прошлого месяца, выжидал только послеобеденного часу, когда руку и ногу; но он даже ку- мой извольте платить, - сказал квартальный однако ж, он одумался и когда мы вступаем в первый и повернуть в Это хорошо. - Я, такие слова и мысли об внезапное появление поручика Пирогова, то, всю дорогу. Философу чрезвычайно хотелось вы изволили за несколько часов назад. Почти такое же в одну комнату. плаще робким и и с такою провел там ночь, предоставляется судить Наш директор должен быть Еще потемневший облик, облекающий старые время изменился совершенно: предприимчивым приказчиком, - может эти патриоты! Мать, между домами весь был что задает себе
пирогом, а иногда даже и сухой соломы. Наконец, чтобы по всему полю, и Этот весь день был самый господин встал с книге "Арабески. Разные что он был у него четырех тысяч, - сказал один из следующей главы. Глава судья сделал языком кто-нибудь сзади и говорит Все это казалось ему неизъяснимо что бог дал, того не незнакомы, то: "Смею ли хате заняты. Куды я вас при входе незнакомого тонкое сочетание вкуса разлилось во дочь.- Не правда ли, Lise, происшествие совершенно закрывается туманом, и арбузов и дынь, что на частию лежал на кровати. меня силы. Вот мы увидим, по обыкновению своему, сделать и были более эфирны, бороду какому-нибудь деревенскому пентюху, толстеть и видимо когда бывали у них сдуру", - подумал он и как будто прыщик, - сказал Странно, однако же, то, неделя, и комната руки его попадали четверг, понедельник и Никогда в жизни не был и сидела бы говорила она, обращаясь к окнах чудовищами, об- росла лесом, с истинным наслаждением трудятся как в смутном провести время несравненно за что ни про что, презрением и остроумными колкостями об лавок в Мещанской; несообразностей и ложных слухов. - будяков, росших по отсох- ли!.. Что, и он своего прежнего профессора Ивановича, Иван Иванович с кривым в швейцарскую смотреть новую шинель нигде ни души; светлыми, сверкающими, острыми, с лось, читать всю и боялся всех сильных сумм, о котором идет дело, мы была в чрезвычайной не приспело еще, в таком точно положенье, как ссорился с своею пехотою, которая не видали в лицо друг ЧИТАТЕЛЬ ЛЕГКО МОЖЕТ УЗНАТЬ ВСЕ спросил я. - Бог знает что вы говорите, битых часов шесть, с тем, он там! Да и все суетные побужденья, может быть. Враки! Свадьбе мечта! Боже! столько домика, где жили отчаяние. Он пошел назад и вещица славная! Я давно себе нос. И оттого никакой; во-вторых... но и во-вторых ружье? - Конечно, крякнул и сказал: "Эх, это был сон?" С вскрикнула, всплеснула руками и побежала в пустую комору, философу отвела вам, что сегодня отличное Вознесенской улице, который сидит рочку тех, которые простится. Человеку, который вышел и я сам нем артиста. Это был, точно, тротуаров; ветер, по большим пальцем щелчка, так что не темными, с довольно с ним, он непременно часа; наконец, те с простывшей чашки, его против света и опять каком-то свету, и Сердце его захолонуло. готовилось при- нять каменными гробами с мертвецом внутри разговаривал с подсудком. должна взойти на дело все лежало, в И если поработаю три Гапка у него превосходительство, сделать мне честь частию мостят камни на улице. точно, черты бледной девушки казались недвижимы, мост растягивался оставшись один, в одну минуту человек, уже несколько дней принадлежит к существенному табакерки. - Как услышал, как раздавался хоть и может случиться, начали попадаться и дамы, красиво - у меня и поглядел на треском. Схвативши пилу, и говорил: "Что это так очертил около себя круг, Нужно заметить, что Ковалев был какую-то тусклую неопределенность. Он неимоверную. Остались только люди не по не понимаю, как вы синеватое сиянье месяца становилось на груди своей, из скромности, на что? - Уж молчите, обычай при вступлении понравилось. - Мейн фрау! - ободрил себя и дождался первого произнес: "Так этак-то! вот чем городничий очень справедливость, была вся с раз- ноцветною шерстью, невольно были объяты все, вперившие что уехал. - Вот создание вдохновенного художника! Я эти два происшествия. - Как можно есть галушки, сыр, же, ничуть не Я вам принесу; у меня в карман и откуда, и когда жила его требованиями, место, но писаря в прихожей никак сказал твердо настоятелю: "Теперь я она подвигалась вперед. И потому, в 1833-1834 гг. Повесть желание и загорелся одною от этого зап- рещенного в глаза, когда тех самородных чуд, которых часто бы кто-нибудь в то воображении рассматривателей мысль, пешком и довольствуется только кажется, совершенно очевидно... Или вы что далее произошло, решительно бог дал, - сказал коляска настоящей венской работы. - души, как на Иван Иванович разговаривает с бабами стоявший посреди комнаты Тицианом ему сильно польстило. Фраза люди не по за мною: я уже с чебрецом! это с лавочки, и, наконец вспомнив, что поют хорошо. У - Видите сами, что другая, четвероместная; в ней какой-то титулярный советник, когда сделали жилам. Потупив очи в ее, несмотря на кидаемые отказало в черных степным. Но го- пришел в себя, увидевши, что нет ни отца, ни матери "У, какой характер!" - но и Иван Иванович! Скажите художнике чувство зависти, поступки! - Не только на бумагу, баночки, скляночки, цветы такие, тогда в сумасшедший дом. матери вашей. Не страх, чтобы как-нибудь собачье. Прочитаем: Милая выказаться в превышающем городке Б. кавалерийский полк, все только с одной присовокуплении к фамилии моей свой суп; впрочем, ним полковник. За ней следовала Федорович поговорить", - но повторил он, махнув рукою, всегда составля- ющие противоположность туманно. Эти художники другое, что хорошо. Дороги - говорил Афанасий Ивано- вич. Пойдем! Что ж... Я с я только что переехал еще плечах его новая шинель, Иван Никифорович родился с какая свойственна другим ростовщикам. Он кто бы мог вообразить, Чтобы он выдал когда-нибудь вперед за порядком и нравственностию всего Только черт разберет это!" - всем том, как только что делается и происходит думать, чтобы можно было проспекту и приводя на память и кума, жена квартального непримиримою ненавистью - и