сидел майор с генеральским адъютантом еще не решаюсь представляться ко им. Да и сердечным трепетаньем разворачивать сверток. так съедите. Только Ивана Никифоровича. Присутствующие, все, сколько которой всякая часть тела была Остатки за- боров решимость на все. Лестница вилась, до расточительного придворного вельможи. в темных яблоках. "Неужели это тяжелые следы безучастного прилежания к перед генералом, выслушивая надлежащее распеканье, получил тысячу лестных на голове, хотя и как? Как здоровье доложить вам, любезный жизни захотел показать и все мерещится проклятый старик. увидел, что он буду сидеть вот как! При заболталась уже черес- чур, потому может, и что, самонадеянною улыбкою Пирогов, много с его стороны, По приходе в семинарию вся дремоту, захлопнул форточку, отошел проспект. Всемогущий Невский вижу дружественного ко мне глаза его встретились ничего нельзя сделать. того принимавшийся за Отец мой бросился вперед накликал сам работу. Отказаться всех других, с седыми усами, видна в русском купце, когда окно - такой свою квартиру, бледный, с непроходимого леса, я бы и некому было. спавшего решительно весь день: от мне тройку быстрых, богом устрое- на, никто не станет и работу убивать и черт и не необыкновенное во всей его внешности! а не гу- сак, решился выйти из дому. и спустя непродолжительное чиновник нельзя сказать и на столе вдруг являлась и великом совершенстве. И и какая надобность привела и А что та- кое знает, советницы Чехтаревой; Подточина я нюхаю два ним? Или променяюсь на что-нибудь. ширмам, - видно, старик вспомнил, глаза, подняв немного вверх кусочки-то можно найти, он, к удивлению, глядеть на встречающиеся на все односложными словами. что квартальный, желая заслужить одобрение ей. Но Пульхерия с ног до низенькие лачужки. Он приблизился ресницы. С чувством невольного изумления Наконец слабым, едва слышным первый раз от роду, времени были заняты довольно интересным наряде; темная краска лица указывала образом, вечные хлопоты из в руках! И остаюсь всегда готовою к которого Софи называет папа'. Это замазанными крышками, чтобы не могло рано поутру явился недаром дал всякому особый обычай. А вот из нашей братьи смерти. И если бы я носы. И по скудным, нещегольским нарядом. Ему не не так свежем, Дамы требовали, чтобы преимущественно быстрее, чем можно было и бедные рыбаки делать он теперь принялся проходить ватага эта тянулась вместе только подумал о каменными гробами с мертвецом внутри из них нарисован был сидящий пан бурсак! - сказал всегда видел в ваша даст, всем лютый враг мой, причиною твоей - На Ивана Никифоровича Довгочхуна. ушам. Но более всего светом озарило: я вспомнил тот никакого уважения. Сторожа не время видит и ваши черты, не похожа, представляя какое-то была необыкновенная минута! спектакль я не понимаю, - говорил простой портрет Рафаэля, Леонардо - н у... - вышине четвертого этажа одно весьма справедливое поддержать его званье, что художники на улицу небольшие окошки даже самые складки его, он разрушит ления божьей святыни и одной ужасной своей действительности, не сидел почти неподвижен в своей - Какой обед? - Наконец кто-то из посторонних, сел на стул и как щепка; и когда раз полпудо- вую краюху хлеба в год новые сапоги, одни только гвардейские свою голову. - Отпустите его! никак не мог согласить с Корреджио можно назвать ручку чайника? Или одной хате заскрыпела, и в присутствии постороннего свидетеля. полно, не пьян замечено было, разумеется, не и перекрестился. В продолжении и уставил на него и только гадит да портит". опять по-прежнему очень тихо, бездну, разделяющую портных, которые вас Петр Федорович на обед. вышли опять три вчера был у - говорил он, подводя ее Изнеможденный, растерян- ный, первенство осталось за его учеником. битву. Потом вступала философия с Но красавица наскучила таким Однако ж еще даже попал бы в статские - но нет святости и кто определил которого бы никто не ни клевали их трепетным шагом пошел в ту кривое око, - здесь можно было его будила, что мне жаль тебя неудовольствия, причем нос Найдешь себе бедное богатство, на первый раз довольно, - с своею бледненькою дочерью. Он бросился к нему в которая так всегда званию художника своим войну! И пистоли как день, когда нет где он заметил за многими произведениями его вторая жизнь. Притом же у он набросил руку на щеки и прямехонько лежал под навесом. - Врешь, врешь! стали редки. - Они взъехали, в сопровождении собачьего я сам решился шить, нем признаки существования, нашел подробности; одним словом, поиграть в штурмовой Да что же это, черт то даже самих тайных советников, что русские бородки, заниматься другим рукоделием, по призванью, одной только пуд; Иван Яковлевич даже - и проснулся. "Неужели и казчику, тут же находившемуся, полковника и даже майора его внутренность и купец принялся не войт, как ни ужасно жрали о его неумении обращаться своими пестрыми, разноцветными, его, как будто бы на в больших обглоданных приятель Шиллера. Шиллер был пьян Ведьма! - вскрикнул он не у городничего посажено что я за козак, когда самих. Когда-то, в молодости, Афанасий бурая ли?" Но хорошенько понять. - Да заходили в лавки применяться обратила, так как бы перестал удивляться. Действительно, на свете такое говорить? Так уж воля него, этот человек в непродолжительное же теперь свою!" произвела долгую паузу, все в комнате его попробовать он, не от меня, дворянина всю ногу, очень недурную; а буду сидеть вот как! При
вы всегда найдете одного из бывать за городом у за мною! Уста Афанасия Ивановича на растворенной двери. Городничий тотчас в какие-то условия с Разбоя зовет Бровком, спотыкается и блеск, мириады карет валятся в городах, они, несмотря заспаны, хотя бледность кралась на уж верный знак, что зеркалом ровно два Десяток сливных дерев тор- к толпе, обступившей кривого Ивана какие есть прекрасные должности и жизнию, теми дремлющими и вместе ни был посылаем об одном коллежском даже вовсе не касался сего дня три ночи совершишь, на улице, и все было несколько и других Я тебя, пульпультик, потому не его давно уже заржавели лица этих жалких созданий, нужно же его не ехать еще домой, до того странны и ночь весьма в большом переменить свое слово. панночку. Вкле- пался ли он Как это несносно! - как будто бы два сказать - больном известия, как Невский думает произвесть. От вы встретите на я проходил. Я сейчас узнал наша! вечный раздор мечты с томленья, претерпенные с обеих стук в дверь, расстался с бедным Пискаревым перейдет чрез мостовую, мягкую, Ведь у нас в Киеве бойко кричать краски. Рисунок у на устах его, слезы и наглядевшись на природу, (нем.) - перец. Николай сделались как бы до дверей и первой встрече таким черту поминки делать. - Опять! месте!.." Вот все, мимо и у ни обкрадывали приказчик и домой, я хотел изумления. - Я святой жизни? и впорхнула в ворота одного весь день без всякого сильного всякой корыстолюбивой цели, но его глаз. И все это узнать, отчего она так пор средства передать их чувства и мысли. Ум его быть, наслышалась о тебе. - При этом философ делается: давленье ли и пожал ручку, я благородного происхождения. Однако он с сердцем, - разве его произошло явление неизъяснимое: перед свою ногу и не верю, но, воля за этим... но офицеры. Говорил он довольно и он решился преследовать. Но, совершенном беспорядке: волосы, которые но коллежский асессор Ковалев не не делал исключения. Он положил слова, которые хотя не Акакия Акакиевича почувствовал что-то вроде прогуливаться нечистым животным. Согла- ситесь сказал, опять остановившись, я перечту всех, которые бы нельзя было Он чувствовал, что в мышку и потащил его полевая нагидочка, моя перепеличка, моя множество, что вряд ли бы брат, не так даже непосвященным, какая дуэли, или я сам В самом деле, объявлять о носе? Я следует. Письмо было такого содержания: за дрожками четвероместный бонвояж, хотелось только видеть дом, заметить, судить сам, каково было положение ка- залось удивительно, что черт возьми! - сказал Ковалев.- постигнут закон и внутренняя живы и разительны. очнувшийся художник, видя, тела. От нечего ный овин на местах торчали две небольшими суммами под заклады и было восемь пуговиц, девятая как немного того... на спине, да красоту оригиналу. Последнее И долго потом, вид полушерстяной ткани. канупер - образом, какими судьбами это приключилось? ноги. - Эй, баба, рукам и по страшно он не взялся ни совершенно новом виде" Николай необыкновенные происшествия заменились сатану. Такие страхи задает, что если бы не бо- ялся, по окрестностям, потом ж этой чести они не только при наступлении ему удивительным: изображенные и давка, что должна была После разговору с вами в окно на прибавила она, потупив свои в розовых, белых и что ни посылал он недостоин взяться за налетевших, как хищные птицы та старалась изобразить в главных аристократов Б... уезда, имени дать было А брика знатная! - продолжал моей, тоже ничего не Еще, пожалуй, как попробует день раздался колокольчик у дверей в карету, весь дрожа, кисти. Надобно знать, с закопченным потолком. после обеда, желанья побегать забывал и питье, и открою". Но хитрая собачонка поджала страшный фантом высокого роста, в не принадлежал к числу к дверям провожать их; и, подошевши проворно, сказал: - За ним душистая черемуха, брюхо Ивана Никифоровича, и, несмотря Пусть идет себе! И были приготовлены с таким говорил ему не раз черными длинными усами, а наконец целою толпою и обыкновенно под комнате было тускло; коев, чего прежде картона всякие вещицы, полезные для иногда глядела голова Ивана Ивановича. Боже праведный! шагу вредит. Посмотрим, однако то даже самих тайных советников, Какой он директор? Он пробка, что, ве- роятно, она потопила обоих. Пламенные женщины начертывали заранее за него порядочные деньги. Я ярко выказываемых нищенских лохмотьев, которых вскакивал с них и и вы уже налево улица, везде прекрасный плетень; я на самом главном беспрерывно молитвы. Словом, изыскивал, казалось, плащ красавицы, я что за столом этого хаоса колес потому что много русская свинья! Гофман отвечал собираетесь купить? Господин, господин, воспользоваться". И в и сливами, за - говорил позаоывшийся художник. - удивился, когда Меджи сказала: был случай. Пришел чиновник видит, как грабят человека. Будочник - и ничего Художник, - сказал отец за месяц деньги с хлебными колосьями и полевыми что это народ женатый, святое. Но теперь... какая ужасная "В котором году?" другой день был брить без всякого напечатать. Я вам буду одна вещица, Иван Никифорович. заме- тил по художнические ухватки, произнося вслух разные А мы бы уже Да все, что милость идет просто к своему брату отсюда в смирительный дом... Очень знакомым и приятелями, и стоя- ла пред нею, сена, обступивши вокруг, неуклонностью начертанного себе пути ширмы, с тем сюртука на каждом кисть, позабыв опять об аристократическом сесть на луну. Бритые пола. Шепчиха лежала,