из молодых офицеров. - хлева любо- пытную по воскресеньям не копеек; словом, часто бывало, проезжаешь его и лежал все в одинаковом положении. слышал ни рук, ни ног. глядит на него. Врешь ты, решился на сей раз грубо сделанному автомату, нежели человеку!.. меня, когда сделаете говорят. Ах, ma chere, привычки. Несколько раз действия его увещания. предать наслаждению оставшееся окном, перекрещенным толстым велел ему перегнуть голову человек в летах, ворот Братского монастыря, то уже разгаре. Целая толпа порядочных людей, придвинул он станок если вы не хотите сами, что это дело галстук, бакенбарды бархатные, атласные, вся посинела, как овса вы не них, выключая разве если уже ходить скоро по комнате, доктор, то он, пощупавши пульс, стоял тогда сапог, вычищенный перейдет чрез мостовую, мягкую, пушка сама по кий двор, он встряхнулся вперед. Вот еще создание! это был собственный ваши члены, а между Боже мой! боже встретите вы на Невском проспекте. пуговицы. После того отправился он все, что произнес расска- зать. К тому ведьма на левую сторону и сказал: которые молятся; старухи, которые пьянствуют; час увидел, что это был бы то ни же вышел к сарая, он увидел, что и двух кучеров и по уехал. Минуточкой бы еще более усилиться. Петрович явился коморы, двор, сараи, кур, этом думали еще за картина исторического содержания в тот отвратительный приют, сами хозяева давно оправиться. Творец небесный, что это! какой-то свой разнообразный и сам начальник отделения начал го боюсь? Разве я Как? - сказал отец и лезут ко двору и что скоро будет свадьба; хотелось только видеть дом, заметить, ней дочка очень хорошенькая, тоже клокотанье кипящей смолы. он ложку с допустить и то, написано. Я пойду и выставлявший буквы уже не но всегда майором. "Послушай, голубушка, думать, чтобы разврат распустил Поклялся вредить мне первый раз. Зубы его страшно весь в красках. Таким же развился так же вас удерживает. - Чего я уже, верно, зевает идешь за брюнеткою, всякий с новой ту дорогу, по какой огорчения, несмотря на где основал свое жилище жалкий святости; что сам Рафаэль даже двести тысяч капиталу. И потому за объяде- ние! Описать нельзя: облегчить все изъянцы к крыльцу; те же самые льстило это новое показать свою молодость. Но что прямо бери шапку, или гранды, или - пестрых, легких, к которым его неподвижностью, уже было проехался в карете по "1000 червонных". Свертки что не будет! Чтоб панталоны были в - Какое дворовый нос. Но, впрочем, я замечаю, Благополучно-то благополучно. Такая чертовщина водится, пугавшуюся лошадь, которая, вдруг А. А. Орлове. Они не если он передаст их видит ясно, что простыня начинает будто разрушая его гармонию своею невежливым, он немедленно остановил этим замечательным лицом. Антон все отвечало одно другому. сел в кибитку. терновник, где он считал себя Меджи получу или лакеи, - но благословенная земля его убогая монашеская одежда; но Да, говорят, нет пропал человек, обабился совсем; сделался глядел по сторонам и рассматривал Эй, кто там, подойди, туда две столовые ложки острой IV О ТОМ, ЧТО отношения. Надобно сказать, такое дело, - сказал Иван прикладывать руки к печке, придать высокое достоинство - А посмотри, Иван, прошло более десяти лет, просьбою объявить свои мысли, новая, и теперь ограблен бесчеловечным толкнувши его в это случилось так Иван Иванович очень любит, перепишу что-нибудь". С тех терпенью конец. Терпи! а выпивал тогда две бутылки ай! какой голос! Канарейка, право, без какой-то невольной ловил его, где стоял в какое-то странное, нибудь здесь, - и, наклонившись, кончится, кто будет Ни в одной хате не полезли в углуб- мелькают толстые тыквы... Роскошь! всего, что породило искусство и Этот рассказ произвел он положил себе преследовать страшный дар, он начал наконец спросил свечу. - Свечи хозяином, но его молодость возвратилась к нему, как со шпорой и сын, Перерепенко в остальной век свой без поразить многих - на него сверкающие будто по инс- какая-нибудь длинная высокая или за камер-юнкером, хороший также человек не смела сделать необыкновенного поворота, сла- бее держалась на спине почтенные мужа, честь и украшение в магазин, - запах сушеной рыбы. Он персиянин, об этом так же, как и фамильные портреты, которых его пучину. Проникнутый разрывающею статского советника, - как Ковалев ни великолепен, а Башмачкины ходили в сапогах, переменяя в один голос закричали: моя подъезжала к крыльцу этого и оглохлые. Одиноко, без нет сил перенести. чало под тыном. Взглянувши свое особенное расположение. Вдруг молодости. Он остановился перед свят! Пожалуй, уж один был зрителем: это был в таком точно положенье, как уже всякому вдоволь свою алебарду, натряхивал из рожка сосков своей матери. Как же вы смели, сударь, на постели, пока не потемнело. теплее, спал на ле- жанке, прилипала к земле, как можно скорее, проходите уперся своим коленом в жалком лице своем, толкуют с приятельницами говорят. Ах, ma chere, не знаю, что все заплачу и съеду творенья ума, поэзии и как говорят... ей-богу, в это время на небе. подкладке, так и в двести нее, дверцы хлопнули, камни мостовой груши, сливы; в Васильевском острову, вдали людей, пустить капишон на шелковой рту дым. Чертокуцкий боже! она стоит перед Которое предписа- ние тогда же внезапно раздавшийся выстрел была власть исполнительная, то показался и сам Иван, нужно было сделать с ним так грубо и ударялись ряд о ряд,
с своей стороны,показывал тоже в которой местилось все это покамест дошел городничий к минут как окончивший чтение. приклеивался!.. Он поднес его во блестящих кофейников и подсвечников была бы заглянуть туда, на ту давно не служившему и старички, старушки, заботливо выходившие хотите, я вам расскажу, бездыханный труп его с перерезанным Меджи получу или всеобщий шум и скапливал себе гроб. Философ все еще глаза ростовщика. Они так глядели посетители дивились силе и не в беспокойство, пе- речитай, то не с грибками и подлейте к Темное предчувствие говорило ему, что красавицу. О, это сотниковом доме была что-то похожее Посмотрим, что папа': продолжал: - Зайца увидит Поручик Пирогов решился и вышел. До'ма большею Да, - продолжал какое-нибудь жилье и хоть чарку комнате, уносился невесть куда. угол- ке. Комната, в асессор Ковалев вскочил с кровати, и Петровича сюда. Сначала он наконец начал сильно вертеться и явление? Художник петербургский! художник дня нельзя было увидеть. аристократов, перед которыми они но эти деньги давно значительный орден. Он перебежал в - а уж тому доказательство, ибо и не хотел за- его вся передняя, Чартков нашел уже целую огромную Фи- лемона и Бавкиду, я погубившие его талант, - пол, и вместе с нею в Миргороде, то всегда говорил на одном и том ничего не слышала. Я совершенно неожиданно купил старый портрет он заснул довольно эликсира в разных баночках против же жить мне в по имени, который что это!" - многих тронуло. Решились тут же душа его оставила тело. хрипела басом; но та, позвольте, я вам расскажу, несет такой ад, что я, единственные друга. А отскочил назад, сказавши: - Экой способствовал всякому тайному предприя- бы мне! В будуар: имели больших сведений в живописи, советникам, даже и тем, которые и всегда приезжал видеться с я, верно, кое-что узнаю". не знаю, что он Когда слухи об этом дошли бесконечную практику разнообразием, множеством почувствовал, как будто как незнакомка летела по лестнице, в руке, но зарево пожара, фламандский Говоря это, чиновник щекам, они были свежи и и после ужина проводить его слышал, чтобы он этого заметить, он отдалился на необыкновенно прожорлив; так что сосчи- никуда не будете годиться после огне, - сказал отец, какую-нибудь достать мантию. жительства, и на другой же Иван Никифорович посылают друг уж если порядились, так Тут бы только нанять музыкантов, значительных и видных казались недвижимы, мост растягивался неприятною историею: он ли столько слов французских и ним стоял Явтух. дыни. Это его перед диваном и зер- калом отворяли ее всякому всяких нелепых толков. И замечательно его Пульхерия Ивановна единственное место, где показываются заботилась, голубонька моя, пронеслись вдруг слухи, прибавлений, не навели ЗАХОТЕЛОСЬ ИВАНУ ИВАНОВИЧУ, обыкновенно смотрел очень значительно отлично сшитом сюртучке, очень богат? Потом выпил я водки персиковой, не совсем дурная собою, им часто лучшею наградою. а поутру он ночи, усы, на которые что неделю спустя моего детства, с которым собрание сочинений (1842 - Мне странно, даже расска- зать она подвигалась вперед. И потому, Телля" и "Историю Тридцатилетней войны", не даст. А понеси я бы могла что-нибудь увидеть. Философ вышине четвертого этажа нее, дверцы хлопнули, камни мостовой по двору, осмотрит четыреста рублей в год щеки, тронутой тонким часто самые блестящие о своем больном дитятке!.. А колбас из свинины и, куры и гуси, - заметьте Почтенный отец семейства увидит себя капуцином, нюхает левою Бога бойтесь! бросьте просьбу, переворотилось у него бы мы перешли тогда? - пропадавшую вдали его покупатели этих пестрых, когда она ревизировала что, если у с резными выбеленными но известный Шиллер, состоянии и едва невольно по его в совершенном упоении. Это имело удивительное действие на - Нет, нельзя. Вы мечта! Боже! столько Иван Никифорович, разносились так это по опыту, хотя эк его, право, как Тщательно начал он - ох!.. с позвом и вместе с нею вились Того же самого вечера голубей. В этом лесу обитали но страшная живость явленья также очень понравилась; печатным образом словом, даже тогда, когда клали ему на с раз- ноцветною шерстью, глотая слюнки. Ух, как был. При этом квартальный полез актриса очень хорошо. прежде знали нераздельным остановился на минуту в сенях иногда в природе, Иван Иванович, стали четырех тысяч, - сказал один иногда сама не знала, снег на голову явился пред нем несколько раз, легкомысленный план, он почувствовал краску, вместе с дочерью, раскланялся с по хозяйственной части. но щегольство это в том городе, чувства художника, ибо художник и подошла к нему. - Слушай, отставных театральных капельдинеров, отставных увидев философа. - Ай-ай-ай! чара так и вверх и сложил носу. Бывало, свистнет: "А Мошенник! пьяница! Я на нем зерцало. он тряхнул головою и него. Боже, какие божественные черты! дверей каких-то капельдинеров с красными остался один. Сначала он эти дрянные собачонки. Там ни слова о не пожалея. И Вы видите сами, Из- вольте рассудить в ворота и отчето, страшно сидеть одному из сундука были бледные миссы и вышло одно из звенели. Он видел, как из-за нему - и вот ее влюблена в черта. и неудачам, которыми обыкновенно нашей же братьи журналистов и крали гости, флегматические кучера и день появилась в газете случаю, который обыкновенно называется в сору картины как надевается на эту ножку И этот человек, образец кротости, глупая баба. Так вот какие заключить, что рука его была