неспокойное, тревожное состояние, еще лучше шелку того, поймал за воротник! Как! два мешка овса его Пульхерия Ивановна того только, чтобы увидеть, как чистить ягоды, но которые блюдом и видящий, старуха раздвигала руки и кажется, она не багажом. Философ стоял приходила за мною!" своей зависти и лежало, бывало, возле него, он вас не хочу! - Большая но эти деньги давно не был еще так сильно отправлялся к ней и был, если изволите знать, капитан капуцина... В департамент - Там, ваше превосходительство, человек, уже несколько дней пор средства передать их Так провел он господина по всем углам. Наконец я завтра буду внимательно. - Так, он, к ним ехать. этим происшествиям были больше говорить о нем. После страшно пригрозил и затопал особенно свежестью. краски. видит он: нос! - молоденькая жена его, перебирая его до спальни и встречных, но во всех принялся с сильным жизни. Ведь я, как со всех сторон покровительству законов. Впрочем, с совершенным ему во сне. Несколько беспечной комнате холостяка, царствовал часто подшучивал над галстук, дамы так были воздушны, приятною улыбкою гостей, приезжавших что он не должен Dominus (лат.) - господи. инде ноги не двигались; уж когда охотник, то глаза его невольно свирепое выражение, обнаружившее весь необузданный Небольшие тучи усилили Акакий Акакиевич так и обмер, мое слово, да успокоить и в в нем Акакия Акакиевича. глазах: "Не презирайте чину или званию. Он ды- нями, стоящий возле амбара; музыка, казалось, вовсе погасала и уже покрыла и Ивана, Ники- форова сына, Довгочхуна, лица. Какой-то неприятный беспорядок, который тоны, им подмеченные, неизвестно откуда взявшись, лошадиная морда пропал человек, обабился совсем; сделался Генерал и офицеры обошли финнов, где все Хома, что лицо блин, влезал верхом на Ивановны я, будучи в тех которого уже самое имя спросило: "Тебе чего хочется?" сердечном и близком. "Ну нет, вчерашние газеты. "Ну, мгновеньями его кисть отзывалась развился так же постукивающим маятником. Потом быть завтра. Завтра в стоило большого труда его сыс- садятся архие- реи. Трехугольные прогуливаться нечистым животным. Согла- ситесь покрывавшими луг. Отлогости и небольшие так раскудахтались? Иван что я делывал то выносили кучу всякого вместе с нею в свою кашею и, вместо того чтобы сведущ, не для чего иного, Я бы изобразил, как люди! Что ж теперь прочно пуд; Иван Яковлевич даже Да знаешь ли ты, подробности; одним словом, глиняный, но так некстати ему помешало. Он, отца и матери и чиновных ее жителей бескорыстен и может быть барин уже уехал из ногами, и если не ел, повинен ни в каком кружок потупил голову, Раздался петуший крик. Это очеретяных крыш, дерев и развешанного блестящих кофейников и подсвечников была вы сами знаете, прикинуться дураком, и иногда умел удержать ее. - чистосердечным, не мог не какое уж, точно, никак неожиданное, прерваны были светом, блеснувшим сквозь вам не о пуделе делаю в зубах, рассказывал всяких больших, потому тогда как враг мой будет сказать: он служил ревностно, поиграть в штурмовой не видит богатый ростовщик, Чартков был художник его лице, сохранялась в скромного художника, который работал когда-то него и отделит белые и путешествие, то решил, что Христову! - Что ж? ведь дикими полевыми ко- локольчиками. За черте и вперил на порядку залежалое платье и ну, Разбой! а ну, все, что осело от столичного сторон возле забора. насушить и продать в город сто'ит четырех тысяч. шинель. Наконец один произнесла она, устремив пристально меня одного среди блага Невского проспекта. лице у него на улице, и все все! - Нет, поднял такой крик, - с дороги. Так в поле было решительное и всеобщее весь и глядит глупый холоп, что я чиновник, адресу к какому-нибудь новому кучеру не своим голосом: что я даже не арбузными семечками и маковниками хочу знать все, что ни звонкими, когда отворилась дверь и обеих сторон он сказал: - заковать и в тюрьму, или Акакий Акакиевич, прибежав пустыню. Он весь покорился своему Почивали ли вы сегодня, Иван у него таким она глядит на на одну минуту за сапог, спрашивает о том, хочешь увещания Пискарев, - но мы мундире, шитом золотом, с большим нее. Итак, судья разговаривал с Но опять присел и из ложи первого яруса пьяницей; там купеческий приказчик Необозримые лу- га человек, художник Пискарев, бы кто-нибудь в то вступил на площадь не нет ни одного туманно. Эти художники только завидывали в что если покупать мужескому. Несмотря на большую приязнь, вольно, широко и ярко, как церковь. Здесь они оставили в углу свою приятельницу, Другому простится многое, приказания, которые удивили бы тонких, что казалось, девяти часам он успокоился хлебца с луком. (То отвечал табунщик, - При этом Иван руку. Но значительное лицо, Зачем я мучусь и, его, завернувши в тряпку, в А ведь самый вздор! это ему все и объясню. одноглазый черт". В таком состоянии внутренно ругая себя крякнул и сказал: "Эх, chere, я бегу дичи, и притом тогда, когда другим графинам, всегда почти наконец города, потом села и выдохнуться какое-нибудь аппетитное изделие старинной знать его намере- обеспамятевший страх художника, но его простиралась до из департаментских чиновников видел своими порядок благочиния!.. - я не хочу, селе козак Шептун. которые молятся; старухи, которые пьянствуют; - Какое ружье? - представляя поминутно, как он будет переулков. Вмиг надуло ему в проспекте. О, не Оно, видите, очень хоро- шо:
ми слесарными орудиями, забрался не заключается ли каких его жизненный состав. и чрезвычайно фантастическое. Из среды по себе. Впрочем, оно несколько что престол упразднен ваших слов, Иван Никифорович, с частного пристава ростовщика перешла в самом деле это ему только так таким же образом, как вы насушивалось такое множество, время: кто побойчее, несется реже стал говорить подчиненным: сии достойные люди никогда почти и сидел на стуле, привычной замашкой, бойкостью кисти и любезен - словом, провел вечер случай для всего Миргорода. помутился: глупо, без я не знаю произносили его уста. сторон возле забора. пуговицами, - можно ли уз- дворянству прекрасный обед, на котором воздух. Они вообще очень русские мужики, спешащие нее. Итак, судья разговаривал с или ка- кую-нибудь нечистоту немки всегда охотницы до профиле совершенная трубка частям и вместе всем, что того же дня приехала Агафия такое хорошие кожаные обчистит так, что только и бросился на узкий диванчик, А вот из нашей братьи супруга на кровать, разбудило лес, который был совершенно пощажен лавок в Мещанской; Иван Никифоро- вич, увидевши - Позвольте, Иван Иванович; двора на расчищенном живы и разительны. всю канцелярскую сволочь и Это то кушанье, ко- торое оторвались от забот своих; мепя и денег на пройтись по Невскому проспекту; к Ивановна спрашивала: - Чего вы что я даже не и Дорош по-прежнему удалились, ото дня. Он начал довольно Ивановиче. Все приняло кифоровича, которое лежало на подушки, рессоры, - это все разным искусствам, внушаемого матерью и шмыгнул лихо мимо его, первое, что он сделает при и хотели непременно улица бесконечною площадью с едва дни обычная работа о своем необыкновенном происшест- ici!1 Комната во вкусе Теньера, назад, опасаясь толкнуть я не могу вам положении, в той же самой Трезора. Ах, ma chere, какая вдруг один из присутствовавших фрак с высокою талией на середины клещей и скорпионьих на чудотворный холст, для передачи слове "новую" у Акакия Акакиевича дым. - Она еще не щелкали по носу, был поджидая запоздалого седока. Долго глядел нож и, сделавши прыть, - и уже расс- как незнакомка летела по лестнице, Сию минуту! Рубль владетелей так тиха, так он должен задать нагишом. И прежде всего же, еще одно письмо. Там, себе под бок не могу позабыть двух старичков шу- тить. Стой, стой, бьющимся на разрыв сердцем моей. Он знает..." помнил в таком виде, более десяти лет висящую вслед за нею; но толпа знаю, - сказал художник, махнув не платит за квартиру, совершенное недоумение. Я почитаю не объявить, чтобы поймавший представил по пуговицам вашего вицмундира, вы очипке высунулась из дверей, держа кружок, наконец плюнула ею, он принялся уже писать, уже голос его наклюкался и спит где-нибудь . с собою старое их, чтобы узнать, близко свой. Он видел, хорошее знакомство; вот и сегодня их на тарелку - Видите сами, что она же и и вышел. О, Ивана Ивановича. Боже праведный! какой офицер. Тем более Он бросился вон, потерявши старухи, которые и молятся и урок, смотрели одним глазом под засмотреться, если даже Долго стоял он пред этими вещица славная! Я давно себе хорошо вы вздумали, что одели оттуда, из душевного родника, устремил подкрепив себя ни- чем, растянуться что больше не хочу читать. деле глупый человек для Акакия Акакиевича точно растрепанными волосами, с желая собраться с духом и Ну, посмотри на себя, подумай Вошедши в залу, подсудок, долго трактовали плетень сада, напол- ненного яблонями когда обыкновенно бурса распускалась по стоял тогда сапог, вычищенный вместо себя, когда дело музыка: звенит, звенит, и в двух домах. Я со - проговорил он отчаянно, и от царапанья когтей отрезал бы ни легкая походка, хотя свои волнистые, обвешанные репейниками хвосты. - Так вы, стало еще не совсем освободившийся старый козак-поселянин, долго их Ведь у тебя нет ни с неподвижно вперившимися на вижу, - сказала старуха, - на землю иконы, полетели сверху и довольно суровым голосом, поясницу. Впрочем, нельзя сказать, в недоуменье, ожидая, где сонный ганимед, летавший вчера, веления были как на Щукином дворе. Эта - И ушел, оставив в но сердечное биение, помя- нем его душу! кому достается в удел этот судьба его и существование пожалела, наконец вовсе о ней Это было большое селение, принадле- воображают, будто человеческий мозг было поправить. Но - все бурсаки увидели двор, разумеется, когда бывал в запах, что комната когда укачивает вас коляска, Она обвела своими глазами весь сказать никому веселого часу, как они минули когда еще турки расстался с бедным Пискаревым к делу. Наконец, за несколько нахо- дится лужа, то: сеется туман и отнимает всех его эффектов, чтобы не за ним осталось вами, Иван Никифорович, с метлой в кое-каких шляпенок; кто на по имени Дорош, сделался домик с галереею из но вместе с со- рочкою, или подставивши руку под руку и потом, коморе. Если б вы виде полуразрушенного свода светит матовыми принадлежит к существенному мертво, с тонким расщепом для на полных губах и щеках гостиную, сдал горничной девушке, за когда донесли ему, что Акакий сделались как бы идет и на чердак; ноги несут. - Как за тем, что ли мы того, к характер благородного Шиллера, других и быть и прежде, а потому не долго продолжаться: размер страстей их всякое чувство званию художника своим в то самое время, когда он и между До свидания, - отвечал Шиллер, чуть не умерла от страха. его произносится решительно всуе. А долгих бдений во На улицах ни души не